Звезда бессмертия - страница 120

Ровно в полночь трубы заиграли торжественное “Слушайте все!”. Рассыпались над парком звездочки разноцветных ракет праздничного фейерверка. И под этот веселый красочный салют, под старую свадебную кубинскую песню Каридад, Винденко и Аксенов повели молодых во внутренние комнаты Дворца счастья, по обычаю плотно закрывая за собой двери. А еще через пять минут из широко открытых ворот выехало сразу девять машин. Сделав круг по центральной части города, объехав огромную площадь Революции, они разделились: пять машин одна за другой свернули в разные улицы, а остальные выбрались на широкую магистраль, ведущую в Сантьяго-де-Куба. При выезде из города одна из них остановилась, став поперек авениды. Из нее вышел пожилой офицер Комитета безопасности и три человека в форме сотрудников автоинспекции. Они останавливали все машины без исключения, идущие в направлении Сантьяго-де-Куба. До особого распоряжения. Пока не кончится репетиция театрализованного парада кубинских участников фестиваля.

Встречных машин тоже не было. В пяти километрах от автомобиля офицера Комитета безопасности, у моста через небольшую речушку, им преградила путь вторая группа автоинспекторов. До особого распоряжения.

Пока не кончится репетиция театрализованного парада кубинских участников фестиваля…

Запрет был снят только через два часа. За это время машины с командой тримарана “Семен Гарькавый” и полномочным комиссаром Регаты Свободы, как передали с одного из контрольных постов автоинспекции, преодолели 255 километров, заправились горючим на автоматической АЗС и двинулись дальше. Догнать их теперь было невозможно.

Приняв освежающий душ, он сидел в удобном плетеном кресле в тени деревьев и с наслаждением смаковал холодную пепси-колу, запотевшая бутылка которой стояла у его ног в траве. На плечи накинута яркого цвета тенниска. Стрелки отутюженных брюк упираются в грубые сандалии на толстой подошве, одетые на босые ноги.

Он удивленно и даже как-то восторженно смотрит в голубую даль моря, думая о чем-то своем. Под правой рукой на низеньком столике лежит раскрытая книга в зеленом переплете — “История дипломатии”, а возле нее, на небольшом подносе для писем — серебряный колокольчик.

Сегодня Волдимар Опатовский мог позволить себе эту роскошь — спокойное, вдумчивое чтение серьезной литературы. Иногда это просто необходимо. Ведь его работа по сути своей тоже дипломатия. Своеобразная, специфическая, иногда даже весьма рискованная, но дипломатия. Это его умение ориентироваться в обстановке, подчас довольно сложной, понимание психологии людей, выработанные годами упорной тренировки рефлексы самосохранения, способность управлять своим здоровым и крепким телом, твердая воля помогают ему с победой выходить из самых трудных, безвыходных для другого ситуаций. Так было и в прошлом году, когда он вырвался буквально из рук чекистов там, в безымянном днепровском заливчике.

О! Игра, как говорят русские, стоила свеч! Тогда он сорвал солидный куш. Хозяева оказались щедрыми настолько, что Волдимар смог наконец купить это чудо на калифорнийском побережье, сверкающие окна которого весело смотрят на старый парк и на голубой простор Тихого океана. Его волны с ленивой методичностью каждые двенадцать секунд накатываются на широкий песчаный берег, одевая его в белые кружева пены.

Как прекрасна все-таки жизнь! И это чистое голубое небо, и свежая зелень парка, где вековые платаны и вечнозеленые дубы соседствуют с пальмами, магнолиями, кипарисами, лимонами, апельсинами и изящной японской акацией. Стараниями родителей и умелых рабочих рук его “бунгало” превратилось не только в уютное, но и весьма прибыльное гнездышко. Старый Станислав Опатовский знал толк в выращивании молочного скота и породистых беконных свиней.

А выделывать отличные сорта сыра никто лучше не мог во всей округе, чем пани Зося, сохранившая до сих пор и царственную осанку, и истинно шляхетскую красоту, что весьма помогало ей в торговых делах.

Купив “бунгало” вместе с дюжиной породистых коров и заполненным хрюкающими тушами свинарником, наняв поденных работников, Волдимар сразу поселил в нем родителей, которые последние десять лет были что называется “не у дел” и весьма скромно жили в меблированных комнатах беднейшего района Филадельфии. Сам Волдимар бывал в своем “бунгало” довольно редко — не больше пяти-шести дней в месяц. Все остальное время, если не считать двухнедельного отпуска в конце января, занимали длительные командировки-представительства на судостроительные фирмы Японии, Англии, Италии и других стран. Генеральный директор судостроительного концерна, в специальном отделе которого служил Волдимар, не скупился на расходы по “представительству”. Умело пользуясь этим солидным фондом, Опатовский всегда возвращался из своих командировок с интересными новинками конструкторской мысли зарубежных партнеров, копии чертежей, схем и расчетов которых каждый раз “случайно” оставляли у него в номере гостиницы мелкие и крупные боссы-менеджеры работающих и конкурирующих с ними фирм, не забыв при этом захватить с собой пачку долларовых банкнот.