Минут через сорок у разъездной площадки они встретили ребят из рудника. Мигель и Торибио стояли тут же с низко опущенными головами, в изодранной в клочья одежде. Им, видимо, крепко досталось от парней. Здесь же, все еще бурно вздымая бока, стоял конь Хосе. Его держали под уздцы.
Брата и сестру встретили радостными возгласами.
— Все обошлось? — спросил у Роберто молодой забойщик Рафаэль Рисаль. — Мы так волновались, когда услышали выстрелы. А тут еще конь мчится. Еле остановили.
— Для Мадлен все окончилось легким испугом, — тихо ответил Роберто. — А вот меня, видимо, ожидают большие неприятности.
Он коротко рассказал товарищам, как все произошло там, перед сыпучим ущельем.
— Этих двоих отпустите. И оружие им верните. Пусть идут ищут своего хозяина. Может быть, на мое счастье, зацепился за какой-нибудь уступ. Если нет, мне надо уходить из дому…
Только поздней ночью добрались они до своей хижины. Мать и Дийяда бросились к Мадлен, стали успокаивать, растирать ей руки и ноги — девушка вся тряслась, словно в лихорадке, и трудно было понять: от ночной стужи это или от пережитого потрясения.
Фредерико молча, не перебивая, выслушал рассказ
Роберто, раскурил свою глиняную трубку и только после этого коротко сказал:
— Надо идти в общину. Всем. Сейчас же. Утром будет поздно. Там решим, что делать дальше.
И стал собирать скромные семейные пожитки. Секстина помогала ему. Она не произнесла ни слова, но, видимо, была, как всегда, полностью согласна с дедом.
Поселок общины индейцев племени кечуа находился на юго-западном краю плато, у самых отрогов новой гряды Анд. Род этот многие десятилетия арендовал здесь землю у богатого ранчеро. Аймара и кечуа, жившие на плато, дружили еще с времен инков, и Фредерико был уверен, что соседи не оставят его семью в беде. Во всяком случае, дочери аймара в трудную минуту всегда найдут там и крышу над головой, и место у огня, и пищу, и доброе слово. В этом старый Фредерико не сомневался.
— Однако стойте, — сказал он девушкам, которые в этот момент выводили из сарайчика Косо и ее детеныша. — Сосед вернул вне вечером корд, — показал он Роберто переброшенную через плечо бухту каната. Обязательно нужно вытащить и те два, что остались на террасах. Они нам очень могут понадобиться. И даже скоро.
Роберто молча кивнул, и оба исчезли в темноте. А через час все пятеро уже неслышно шагали на юго-запад. Позади них гасли потускневшие звезды. Алел восток, и снежные вершины Анд пламенели на фиолетовом фоне неба.
…Старейшина рода — Великий Белый Ирбис с глубокой почтительностью и всеми знаками уважения, принятыми у индейских племен, усадил Фредерико рядом с собой на толстую мягкую подстилку, сотканную из шерсти ламы. Неслышной тенью скользнул по ковру молодой индеец, подбросил в очаг сухие поленья и пучки пахучей травы. Другой принес набитую табаком трубку, подал огня.
Великий Белый Ирбис старательно раскурил ее, сделал три традиционных затяжки, передал гостю.
— Ирбис внимательно слушает тебя, старейший из аймара!
Фредерико потянул три раза из трубки, с поклоном вернул ее хозяину и неторопливо поведал обо всем, что случилось недавно с Мадлен и Роберто.
— Я прошу у тебя помощи и совета, Великий Белый Ирбис, — поднялся он на ноги и снова низко поклонился.
Старейшина почтительно усадил Фредерико рядом с собой. Потом лицо его скрылось за клубами табачного дыма. Несколько долгих минут он сосредоточенно курил трубку. Потом вдруг хлопнул три раза в ладоши.
Вошли два молодых индейца.
— Проводите женщин в свободный вигвам, — сказал он им на языке аймара. — И проследите, чтобы там было тепло и чтобы им всегда хватало пищи. Они наши дорогие гости.
Он подождал, пока Секстина и девушки вышли, потом заговорил снова, глядя прямо в глаза Фредерико:
— Ты можешь остаться тоже. Если захочешь. Но молодой аймара должен уйти. Так будет лучше для него… И дело тут не в том, что трижды проклятые гачупины могут лишить нас куска хлеба, согнать с арендуемой у них земли. Просто среди многих честных кечуа нашего рода могло случайно вызреть и гнилое семечко. Соблазн велик… За золото, за кусок горбатой каменистой земли, за право командовать и помыкать своими же сородичами стяжатель и завистник может выдать молодого аймара. Такие случаи уже бывали не раз. И у кечуа, и у аймара. И даже у великих инков и ацтеков… Старейший и почтеннейший из аймара, конечно же, знает трагедию Тупак-Амару. И первого, и второго… Говорят, молодой аймара очень похож на Хуана Кондорканки…
