В конце первого дня пути Карр сбросил скорость, поэтому, когда пошел второй день его возвращения, он все еще находился вдали от дома. Карр ел, спал и время от времени разглядывал свое лицо в зеркале. Иногда он взвешивался, после чего опять с интересом следил за звездами, словно человек, охотно занимающийся давно позабытым делом.
В течение двух последующих дней его корабль под влиянием гравитации выгнулся эллипсом вокруг родной планеты, будто заколка для волос. Приблизившись к планете, которая словно висела между ним и огромной скалой — берсеркером — Карр передал по радио.
— Эй! На поверхности! У меня хорошие новости.
Ответ пришел к нему почти мгновенно.
— Мы все время следили за тобой, Карр. Что происходит? Что там было?
Он рассказал им все.
— Вот так обстоят дела на данный момент, — закончил Карр. — Мне кажется, берсеркер действительно нуждается в ремонте. Если сейчас атаковать его двумя боевыми кораблями, думаю, что победа будет за нами.
— Понятно.
На поверхности развернулось оживленное обсуждение. Затем опять послышался голос. На сей раз в нем отчетливо звучала некоторая неловкость.
— Карр, ты еще не начал опускаться. Мы думаем, ты поймешь. Эта штука наверняка пыталась тебя обмануть.
— Да, я знаю. Даже падение механического пилота могло быть разыграно. Я думаю, берсеркер был слишком сильно поврежден и не хотел рисковать, вступая в бой; поэтому он попытался действовать иначе. Предполагаю, он что-то впустил в воздух в моей кабине перед тем, как позволить мне уйти. А может быть, подбросил какую-нибудь дрянь в переходный отсек.
— А что это, по-твоему, может быть?
— Мне кажется, что это новый вирус, только что переживший мутацию. Машина проектировала его специально таким образом, чтобы он поражал ткань, подобную той, что я дал ей. Берсеркер думал, что я поспешу домой, окажусь там еще до того, как заболею, и распространю у нас эту штуку. Очевидно, он считал, что изобретает биологическое оружие, использует жизнь для борьбы с жизнью подобно тому, как мы заставляем машины сражаться с другими машинами. Образец ткани, по всей видимости, был ей нужен для того, чтобы внедрить в него вирус. Скорее всего вирус жил в каком-нибудь домашнем животном. Судя по всему, пленников-людей у этой машины раньше действительно не было.
— Ты думаешь, вирус? А как он действует на тебя, Карр? У тебя есть боли? Я имею в виду, более сильные, чем раньше?
— Нет.
Карр повернулся на крутящемся кресле и взглянул на график, который начал вести недавно. Из него следовало, что за два последних дня потеря веса прекратилась. Наоборот, он становился тяжелее. Он взглянул на свое тело, на покрытое бинтами место в центре бесцветной, не похожей на человеческую ткань, области. Она явно уменьшилась в размерах, и он даже заметил первые признаки появления новой здоровой кожи.
— Что эта штука делает с тобой?
Карр позволил себе улыбнуться и в первый раз высказать вслух все укрепляющуюся в нем надежду:
— Мне кажется, она убивает мой рак.
Большинству людей война не принесла никакого чудодейственного исцеления. Наоборот, они постоянно ощущали на себе огромное, разрушающее давление, которое, казалось, существовало всегда и которому не будет конца. Некоторые превратились в жестоких убийц, разум других сделался ужасным и неумолимым, как у тех машин, с которыми им пришлось сражаться.
Но мне все-таки довелось прикоснуться к разуму тех, пусть очень редких людей, кто пытался противостоять напору жестокости. Именно эти люди стали для меня олицетворением жизни, жемчужинами среди живых.
* * *
За свои двадцать четыре года жизни Митчел Спэйн повидал множество космопортов, разбросанных по самым дальним уголкам Вселенной. Люди из Солнечной системы я их потомки распространились уже во всей галактике. Однако космопорт Гоби, расположенный на Земле, был, вероятно, самым большим из всех.
И все же сейчас, глядя вниз из снижающегося, забитого людьми, челнока, на огромной поверхности пустыни он не мог разглядеть ничего, кроме огромной толпы. Люди, собравшиеся, чтобы приветствовать героев, теснили выстроившихся в шеренгу полицейских, словно вступив в противоречие со своей благородной целью. Космические челноки, вытянувшись в воздухе вертикальной цепочкой, вынуждены были приостановиться, высматривая место для посадки.
