Человек положил шлем на пол, почесал свою взлохмаченную голову и попытался даже слегка пригладить волосы. Взгляд его был прикован к лежащему на полу мужчине. Ни разу он не отвел глаз, чтобы посмотреть на Марию. Девушка, напротив, не могла отвести от него взгляд. Никогда ей еще не приходилось видеть такое бесцветное лицо. Так вот что происходит с пленниками берсеркера!
И все же, все же. Марии не раз случалось видеть лица людей, подвергнутых промыванию мозгов. На ее родной планете так поступали с преступниками. Этот же человек — девушка не сомневалась в этом — чем-то отличается от них. В нем есть что-то большее, или, может быть, наоборот, меньшее — разве можно сказать что-нибудь определенное о таком лице?
Бородатый человек склонился над умирающим и, немного помедлив, прикоснулся к нему рукой. Бедняга тихонько пошевелился и, ничего не понимая, посмотрел на пришельца. Пол вокруг него был мокрым от крови.
Пришелец взял раненую руку умирающего и принялся сгибать ее с таким видом, словно он изучал, каким образом работает человеческий локоть. Умирающий мужчина стонал и слабо сопротивлялся. Внезапно пришелец выбросил вперед руки, одетые в металлические рукавицы, и схватил свою жертву за горло.
Мария не могла ни пошевелиться, ни отвести взгляда. Комната, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее поплыла перед ее глазами; все в ней словно вращалось вокруг этих закованных в железо рук.
Бородач ослабил смертельную хватку и поднялся, продолжая смотреть не распростертое у его ног тело.
— Выключено, — безразлично, будто издалека произнес он.
Вероятно, Мария пошевелилась. Бородач обратил к ней свое лицо лунатика. Глаза его, двигаясь быстро и настороженно, избегали глаз девушки, мускулы лица напряженно застыли. Пришелец двинулся к ней.
«Да он совсем молодой! — удивилась Мария, еще мальчик». Она прислонилась спиной к стене и стояла так, выжидая. Женщины на ее планете воспитывались в суровых условиях и не привыкли чуть что падать в обморок. Удивительно, но чем ближе пришелец подходил к ней, тем меньше она боялась его. Странное чувство охватило девушку. Ей показалось, что если он вдруг улыбнется, она начнет кричать и остановиться уже не сможет.
Он стоял перед ней и касался рукой ее лица, тела, волос. Девушка не двигалась. Она не чувствовала в этом человеке ни единого желания — ни подлости, ни доброты. Пришелец излучал вокруг себя пустоту.
— Это не образы, — произнес он, обращаясь к самому себе. Немного помолчав, он добавил еще одно слово: «Зложизнь».
Мария уже почти решилась заговорить с ним. Ее растерзанный товарищ по-прежнему лежал на полу в нескольких ярдах от нее.
Пришелец вдруг повернулся и, осторожно передвигая ноги, пошел прочь. Никогда еще Мария не видела подобной походки. Юноша, подобрав по дороге свой шлем и ни разу не оглянувшись, вышел из комнаты.
В дальнем углу тесной комнаты из торчащей трубы ручейком сбегала струя воды, водоворотом уходящая в проделанную в полу дыру. Судя по всему уровень гравитации был здесь близок к земному. Мария сидела, прислонившись спиной к стене, и молилась, слушая, как бьется сердце. Когда дверь снова приоткрылась, сначала совсем чуть-чуть, а потом пошире, и в комнату быстро проскользнул какой-то человек, ей показалось, что сердце ее остановилось совсем. Это был Хемпхилл, тот мужчина с корабля. Двигался он, наклоняясь в сторону под тяжестью бомбы, которую по-прежнему нес, прижав к телу рукой. Быстро осмотревшись, он захлопнул за собой дверь и направился к ней. Перешагнув через лежащего на полу товарища, он даже не посмотрел на него.
— Сколько их здесь? — прошептал Хемпхилл, наклонясь к девушке, которая, застыв от удивления, продолжала сидеть на полу.
— Кого? — только и смогла произнести она.
Он нетерпеливо кивнул в направлении двери.
— Их. Тех, кто живет внутри и служит этому чудовищу. Стоя в коридоре, я видел, как один из них выходил отсюда. Берсеркер предоставил им довольно много комнат.
— Я видела только одного человека.
Глаза Хемпхилла сверкнули. Он показал Марии, каким образом можно привести бомбу в действие и передал ее девушке, а сам принялся разрезать сковывающую ее цепь лазерным пистолетом. Они продолжали обмениваться впечатлениями от увиденного. Мария подумала о том, что вряд ли решится отпустить затвор и взорваться вместе с бомбой, но говорить об этом Хемпхиллу не стала.
