Прежде чем они смогли ее остановить, девушка схватила ножницы Мадам, забытые на груде материй после какой-то переделки. С большим трудом она отрезала сначала одну косу, потом другую. Они упали на пол, как перерубленные канаты. Жертву, которую Русалочка принесла любви, балерина Риппл теперь принесла искусству.
– О, Риппл, – опечалилась прима-балерина. – Как вы будете потом жалеть! Как отнесется к этому ваш молодой человек?
– Мадемуазель! – вздохнула костюмерша. – И подумать только, что лучшие парикмахеры предлагают от полутора до двух тысяч франков за каждую такую косу!
Риппл, теперь веселая и возбужденная, вызывающе крикнула: – Отлично, это хороший заработок! Я возьму свои косы и посмотрю, что с ними можно сделать. Но насколько лучше чувствуешь себя так!
Она тряхнула своими густыми, темными, теперь короткими волосами. Затем откинула назад голову, подставляя ее заботливым рукам Анджелы, которая опустила вниз волосы и надела на них цветной шелковый парик – увы, не такой красивый, как собственные темные косы Риппл. Искусственные волосы теперь держались отлично; узкий венок из водорослей и раковин доходил до подбритых бровей.
Раздался лихорадочный стук в дверь.
– Месье! Входите. Входите, друг мой! – весело крикнула прима-балерина. Она знала, кто это: балетмейстер, постановщик нового балета, весь охваченный тревогой.
– Войдите!
Он появился, загримированный для роли принца, в накинутом на плечи плаще, испачканном жирным гримом и темной пудрой. Мадам встретила его своей характерной улыбкой, в которой было много веселого, наивного изумления.
– Смотрите! – она указала рукой на Риппл. – Моя работа, мое произведение.
– Что это, колдовство? – воскликнул русский на родном языке.
– Это то, что их Шекспир называет «Два Ричарда на поле!» – Прима-балерина с вывихнутой ногой лежала на подушках, и все же казалось, что сама прима-балерина, одетая и загримированная для роли Русалочки, стояла возле дивана. Накрашенный рот вызывающе улыбался, лицо казалось бледной полупрозрачной маской, озаренной огнем юных грез. Именно таким представлялось постановщику лицо его Русалочки.
– Мисс Риппл?
– Да.
Он посмотрел на женщину, лежавшую на диване. Затем снова взглянул на ту, другую. В этот момент понял он, поняла Мадам и ее двойник Риппл тоже поняла, что ни ее отец и мать, ни братья, даже возлюбленный, так часто ее целовавший, никто из них не узнает, что это лицо Риппл Мередит, дублерши Мадам.
Угрюмо, грубовато, коротко создатель балета произнес свой приговор, но за его словами скрывалось огромное облегчение:
– Это пойдет.
I
Тем временем зрительный зал заполнялся. Премьера отличается от всех других спектаклей. Многие критики находят, что это наихудшее из представлений. Не все еще достаточно отшлифовано, есть длинноты и ненужные паузы. Но разве это имеет значение для той восторженной публики, которая стремится попасть на премьеру либо готова совсем отказаться от театра! Им нужна особая, трепетная, возбуждающая и напряженная атмосфера первого представления.
Им приятно сознавать, что они сами вынесут собственное заключение до того, как прочтут на следующее утро в газетах мнение профессиональных критиков. Независимо от спектакля им доставляют удовольствие оживленные разговоры среди зрителей и шепот, раздающийся тут и там, когда узнают какую-нибудь знаменитость среди блестящей публики премьеры, неизменно публику в таких случаях в газетных отчетах называют блестящей.
В тот вечер столь избитое определение было вполне уместно. Прежде всего изысканную публику всегда привлекал русский балет. Затем это был разгар сезона. Женщины соперничали между собой красотой туалетов; они носили изящные шарфы, спускавшиеся с плеч, прикрывавшие руки, когда дамы усаживались в кресла. Партер был расцвечен яркими, кричащими красками: пурпурные, огненные, оранжевые, изумрудные, темно-розовые тона переливались при ослепительном освещении заново отделанного театра. Блестели головные уборы дам; выделялись модные высокие блестящие гребни; непрерывно колыхались бесчисленные веера из перьев. Голоса, тихие и надменные, разговоры, понятные только посвященным… Обсуждение предстоящего спектакля, предположения, какие изумительные новые костюмы покажут русские.
