Здесь в горах множество птичьих базаров; сотни тысяч морских птиц гнездятся на вершинах и по склонам до самого берега. Большинство из них устраивают свои гнезда на отвесных утесах недалеко от воды. Они не дожидаются, когда их птенцы научатся летать; их кормят, пока не столкнут со скалы в воду. И если они оказываются внизу, им ни за что не попасть обратно. Птенцам приходится уплывать от неприступных скал и с этих пор самим добывать себе пищу.
Гаги, напротив, кладут свои яйца подальше от воды, а не на отвесных скалах, откуда удобно сталкивать птенцов прямо в воду. Поэтому им приходится заботиться о птенцах и кормить их, пока те сами не смогут спланировать с гнезда на воду. Несчастные родители день и ночь заняты добыванием пищи для маленьких обжор, которые с нетерпением ждут их возвращения. Тысячи птиц щебечут и гогочут все время; создается впечатление, что звучат сами горы — ликующий веселый гимн лету и красоте.
Эта часть года самая лучшая для эскимосов. Жирные гаги — неисчерпаемый источник пищи; можно прекрасно полакомиться вкусной птицей, ощущая, как жир стекает по щекам и подбородку. Когда гагу варят, то вода покрывается слоем блестящего прозрачного жира и кажется, что все прелести арктического лета заключены в этом супе. Если вдоволь наешься молодых гаг, то язык развязывается и с жирных губ легко соскальзывают приятные слова; эскимосы тогда счастливы, им все нипочем.
Для песцов это тоже лучшее время года. Молодые, плохо умеющие летать птицы вылезают из своего укрытия в камнях и греются на теплом солнышке. Ведь они не знают, что песцы подстерегают их. Стоит только птенцам покинуть свое гнездо, как песец набрасывается на них. А этот враг — враг номер один — очень хитер. Он душит птицу не только, чтобы тут же наесться досыта, но и чтобы сделать себе запасы на зиму. Даже молодые песцы, родившиеся этой же весной, которые еще ни разу не видели длинной, холодной и темной зимы, инстинктивно чуют, что надо запасаться пищей заранее.
Песцы тщательно прячут свои зимние запасы, аккуратно укладывая битую птицу ровными рядами, одна за другой, как поленницу дров. Головы они всегда откусывают. Неизвестно, почему песцы оставляют на зиму только обезглавленных птиц. У эскимосов есть рассказ о том, что это началось давно, с той самой поры, когда один легкомысленный песец положил среди убитых птиц не совсем придушенную. Пришли морозы, полумертвая птица проснулась, подняла голову и загоготала: "Здесь очень холодно, давайте полетим на юг!" И так как она сама воскресла из мертвых, то обладала силой оживлять всех других птиц.
И вот все мертвые птицы ожили, поднялись и улетели. Когда настала зима, песцам пришлось голодать. Многие вымерли, а те, которые остались в живых, отправились в глубь страны в поисках куропаток. Этих неосторожных птиц было легко ловить, так как они полагали, что песцы живут далеко на берегу и питаются гагами, а следовательно, можно чувствовать себя в безопасности. И куропатки погибали из-за своей неосторожности. Вот с той поры песцы откусывают головы гагам, а белые куропатки зимой становятся пугливыми.
Вокруг нас плавали бесчисленные гаги; они ныряли в поисках пищи для своих птенцов. Это тяжелый труд, ведь птенцы должны стать жирными и сильными, чтобы научиться летать. Эскимосы утверждают, что у каждой пары гаг бывает только один птенец именно потому, что если бы их было больше, то родители не смогли бы их прокормить. Однако это одно яйцо гаги так велико по отношению к самой птице, что эскимосы обычно обвязывают ногу гаги вокруг шеи новорожденной девочки, чтобы способность птицы рождать больших детей перешла к будущей женщине.
Об этом и о многом другом я рассказал своим друзьям, пока мы пребывали в праздности, предоставив ветру гнать лодку вдоль берега. В конце концов все заснули, только Меквусак остался у руля; он необычайно гордился своей почетной обязанностью. Когда кто-нибудь из нас просыпался и озирался вокруг, Меквусак говорил, что все в порядке, бояться нечего и мы можем спокойно спать дальше, а старику сон не нужен, пока он не ступил на сушу. Я привык полагаться на него. Старик знал, куда править и вообще многое умел. Я только забыл, что он ничего не понимал в парусном деле, и нам вскоре пришлось убедиться, что это не его стихия.
