Поставив машину, Ксана решила идти домой напрямик — через пустырь. Вернее, не совсем пустырь. В прежние времена здесь был парк, но когда похоронили социализм и СССР рассыпался на разного размера кусочки, вдруг оказалось, что частникам нечем топить печки. Как это ни смешно, но за все годы советской власти на окраину города так и не удосужились провести газ. И народ топил углем, который остался за рубежом, в Донбассе.
Вот и пришлось людям, проживающим в частных домах, чтобы не замерзнуть в студеные зимы, переходить на подручные, и в основном дармовые материалы. У жителей окраины под рукой как раз оказался парк с вековыми деревьями.
Короче говоря, от парка остались лишь пеньки и молодая поросль. Да еще дорожки, которые топтали в основном местная молодежь и бомжи. Здравомыслящие люди в парк боялись соваться, особенно в темное время суток. Но Ксана не причисляла себя к здравомыслящим, а потому ходила по бывшему парку безбоязненно и в любое время дня и ночи.
«Как веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю…» — совсем некстати вспомнила Ксана слова какой-то песни, когда перед нею на дорожке выросли две мужские фигуры. От них за версту несло перегаром и луковой отрыжкой. Луна едва проглядывала из-за туч, но у Ксаны было отменное ночное зрение, и она видела их хорошо, в подробностях.
— Ты гля, кто к нам припрыгал, — насмешливо сказал один из мужчин.
Он был коренастый и крепкий как дуб. Похоже, мужики приняли на грудь немалую дозу, но это на них не сильно сказалось. Они даже не шатались. Что за причина могла подвигнуть их на ножной променад по парку, Ксана уже догадалась. В нем нередко случались изнасилования, иногда даже днем, но почему-то ни один из насильников до сих пор не получил по заслугам.
Скорее всего, главная причина плохой работы правоохранительных органов заключалась в том, что ни одно заявление потерпевших не дошло до суда. Одни девушки вообще боялись (или стыдились) заявлять об изнасиловании, от других откупались, а особенно настырным родителям, готовым идти за свое чадо до конца, ломали ребра или сжигали дома. Для жителей окраины не было большим секретом, что насильничают братки из бригады Кармана — местного Дона Карлеоне.
Конечно, Карман (его фамилия была Карманов) уже пообтесался и даже стал крутым бизнесменом, но волчьи повадки, оставшиеся у него со времен «большого хапка» девяностых, так и не смог оставить в прошлом. Парни Кармана уже не устраивали перестрелок с другими бригадами, они лишь охраняли различные объекты, принадлежащие боссу. Но «шалить» продолжали по-прежнему, благо у Кармана все было схвачено: и милиция, и суды, и городское начальство.
— Кто вы, я не знаю, но есть предложение разойтись мирно, — негромко ответила девушка и хищно ухмыльнулась.
Нужно сказать, что своим спокойствием она несколько озадачила мужиков. Но они уже все решили, а потому на предложение девушки ответили лишь хохотом.
— Во дает, — сказал второй тип, долговязый малый с лицом грешного херувима. — Похоже, она нас пугает. Интересно, чем?
— А то ты не знаешь, — в тон ему ответил коренастый. — Двустволкой.
И они снова заржали.
— Вот что, рыба, ты нас не боись, — сказал коренастый. — Счас мы сядем под кустик, выпьем, закусим, а потом ты получишь большое удовольствие. Большое и, главное, полное. Со всех сторон. Может, бабки нужны? Какие проблемы. Стольник «зеленью», думаю, тебе хватит. А потом пойдешь домой. И тебе будет хорошо, и нам. Но если начнешь понты кидать… тогда извини. Тебе ясно?
— Предельно, — ответила Ксана и достала пистолет. — А теперь послушайте, хмыри, что я вам скажу. Берите ноги в руки и канайте отсюда подальше. Пока я добрая. Иначе в ваших шкурах появятся дополнительные дырки.
Луна выглянула из-за туч, засверкала в небе, словно ярко начищенный медный грош, и двое насильников увидели, что именно достала девушка из сумочки. Но они не поверили, что это настоящее оружие.
— Спрячь свою спринцовку, дура! — строго сказал коренастый. — Иначе будешь плакать ты, а не мы. Притом горькими слезами.
Похоже, они думали, что в руках Ксаны газовый пистолет.
— Мое дело предупредить, — беззаботно сказала Ксана. — Если вы такие тупые идиоты… что ж, так тому и быть. С дороги! — Она решительно шагнула вперед.
