— У меня есть пистолет, Руди, — напомнил я.
Перед Дюраном располагался мраморный кофейный столик. На нем стоял открытый дипломат. В дипломате были аккуратно сложены ряды стодолларовых купюр. Сверху лежала старая шпага Дюрана. Дюран наклонился вперед, захлопнул дипломат и взял шпагу. Как сказал Пайк, это короткая шпага для закалывания быка.
Я позволил мистеру Зубы сползти на пол и посоветовал оставаться на месте, а потом навел пистолет на Дюрана.
— Я хочу получить мальчика прямо сейчас, Домми.
Я представлял себе, как истекает кровью Пайк. Я видел, как высвобождается Санчес и отбирает у Эллен пистолет…
— Какого хрена здесь происходит, Домми? Он знает, кто я такой?!
Я выстрелил в диван рядом с Дюраном. В футе от его плеча в коже образовалась дыра. В замкнутом пространстве комнаты выстрел прозвучал особенно громко. Руди подпрыгнул, но Дюран даже не пошевелился. Он продолжал на меня смотреть. Какое мужество.
— Мы заключим сделку, — сказал он.
Я покачал головой.
— Приведи ребенка.
Руди шагнул вперед, сделал широкий жест рукой и заговорил так, словно с ним все это уже не раз происходило. Возможно, так и было.
— Как, черт подери, ты мог узнать, кто я такой?
— Однажды я остановился в том же отеле, что и ты. В Хьюстоне. Я видел, как ты прошел через вестибюль.
— Чепуха. — Он указал пальцем на Дюрана. — Проклятье, никто не должен знать, что я здесь. Если Карлос и Ленни пронюхают, что я в Лос-Анджелесе, а не в Колумбии, то дерьма не оберешься.
— Заткнись, Руди, — сказал я — Ты кидаешь своих партнеров, но сейчас это самая малая из твоих проблем. — Я понятия не имел о том, кто такие Карлос и Ленни.
Однако я видел набитый деньгами дипломат. Карлос и Ленни думают, что Руди в Колумбии. Я знал, что Гамбино и Дюран занимались наркотиками, а также совместно владели недвижимостью. Получалось, что Гамбино собирался получать наркотики через Дюрана, минуя посредников.
— Проклятье, я никого не кидаю!
Я выстрелил еще раз. Пуля попала в картину, висевшую на стене рядом с Дюраном. В четырех дюймах от его уха. Он вновь не дрогнул. Я бы не смог держаться так спокойно.
— Я возьму мальчика и отправлюсь в полицию; если ты поторопишься, то успеешь в аэропорт.
Он ничего не ответил.
Ничего не получалось. Я слишком шумел, время уходило, а я так и не сумел приблизиться к Перри Лэнгу. Рано или поздно придет кто-нибудь из его людей. Когда их соберется достаточно много, мне крышка.
— Ладно, засранец, — сказал я, — приведи мальчика или получишь то, на что напрашиваешься.
И я навел дуло «беретты» ему точно между глаз.
Я не шутил.
Он покачал головой.
— Нет. Ничего у тебя не выйдет.
Что-то твердое уперлось в мою шею, и голос Эскимоса сказал:
— Хватит.
Ко мне подскочил Гамбино, вырвал пистолет из моей руки, а потом дважды ударил в лицо правой рукой. Он разбил мне губу, но я устоял на ногах.
— Ну и что теперь у тебя есть? — закричал он. — У тебя остался только член, и больше ничего!
Гамбино подошел к мистеру Зубы и пнул его ногой.
— Эдди?
Эдди отключился.
Дюран вновь наклонился вперед и постучал шпагой по мраморной столешнице.
— Вот как я с тобой поступлю, — заявил он. — Я убью тебя, убью мальчика, убью мать — и с этим будет покончено.
Он оставался невозмутимо спокойным и все эти слова произнес словно в раздумье, и я вдруг понял, что у него было именно такое лицо всякий раз, когда он стоял перед быком.
Олицетворение уверенности и абсолютного контроля над происходящим.
«Несущий Смерть».
— Но ты лишишься своей собственности.
Он пожал плечами.
— Собственность никогда не имела значения.
— Конечно.
Я ощущал присутствие Эскимоса у себя за спиной — нечто темное, огромное и первобытное. И еще я ощущал наведенный на меня пистолет. Я начал глубоко дышать через нос, наполняя легкие кислородом, пытаясь заставить свое тело расслабиться. Пранаяма.[50] Начал с ног. Готовил себя. Фокусировал ки. Если Гамбино или Дюран окажутся рядом, если я сумею двигаться достаточно быстро… Если не сумею, то это не будет иметь особого значения.
Руди Гамбино навел на меня «беретту» и сказал:
— Такое дерьмо не должно случаться, когда я здесь, Домми.
Когда он произнес «Домми», из офиса секретаря донесся резкий хлопок.
