Я вернулся в свой офис, позвонил одной знакомой из телефонной компании и дал ей адрес Доминго Дюрана в Лос-Фелизе. Она сообщила мне четыре телефонных номера, зарегистрированных по данному адресу. Когда я позвонил по первому, мне ответил женский голос с сильным акцентом. Я попросил, чтобы меня связали с мистером Дюраном; последовала долгая пауза, мне показалось, что она ничего не поняла, наконец в трубке раздались короткие гудки. Наверное, я попал на кухню.
Когда я набрал второй номер, мне ответил голос с едва заметным акцентом:
— Резиденция мистера Дюрана.
— Это Элвис Коул, мне нужен мистер Дюран.
— Сейчас мы не можем связаться с мистером Дюраном, — вежливо ответили мне.
— Со мной он не откажется поговорить.
— Боюсь, это невозможно. Понимаете, мистер Дюран принимает гостей.
— Скажите ему, что это Коул. Скажите, я хочу поговорить о наркоте.
Наступила мертвая тишина. Я повесил трубку. Глаза Пиноккио двигались из стороны в сторону, большая стрелка медленно ползла по его лицу. Я взял одну из фигурок Джимини Крикета, осмотрел и сдул с нее пыль. Нужно чаще наводить в офисе порядок.
Я стал вспоминать, а что там у нас говорил Джимини Крикет? «Эй, достаточней достаточного!» Так?
Зазвонил телефон.
— Коул.
— Ты не хочешь себе помочь, — сказал Эскимос.
— Такой уж выдался денек. Давай поговорим об обмене. У меня есть кокаин.
— Ты будешь внизу на тротуаре возле здания, где находится твой офис, через двадцать минут.
— А если я не хочу?
Он ничего не ответил.
— Это я так, пошутил.
Пятнадцать минут спустя подкатил лимузин, и задняя дверь распахнулась. Я сел, и лимузин свернул на соседнюю улицу. Като за рулем не было. На его месте сидел другой тип, наверное, его выписали специально из Бразилии — убийца с мачете. Эскимос спросил:
— Где он?
— Мы будем болтать попусту или займемся делом?
Он посмотрел на меня, даже не пошевелившись. Мне показалось, что он жует жвачку. Эскимос кивнул.
— Ладно.
— Мы выберем время и место для обмена. Я приду один, ты тоже. Я отдам наркотик, ты мне мальчика.
— Хорошо.
— Гриффит-парк, — сказал я. — Завтра в полдень, возле туннеля. Мы оба приедем на машинах. Я привезу наркотик, ты — мальчика. Обменяемся, сядем в машины и дело с концом.
Водитель смотрел на меня в зеркало. Может быть, на коленях у него лежит пистолет. Может быть, Эскимос сейчас крикнет: «Убей его!» — и водитель выстрелит сквозь сиденье. В моей жизни возникало столько подобных моментов, что постепенно они начали терять всяческий смысл. Может быть, мне следует уйти на покой.
— В парке может быть много людей, — сказал Эскимос.
— А я как-то об этом и не подумал, — сказал я, широко раскрыв глаза и прекрасно исполнив роль Гуфи.
Он посмотрел на меня и кивнул.
— Привези с собой мать мальчика.
— Нет.
— Я не хочу встречаться с тобой во время обмена. Пусть придет мать с кокаином. Я отправлю мальчика одного. Она может оставить кокаин прямо на земле и забрать сына прежде, чем я возьму сверток.
— Нет.
— У мальчика повреждена рука. Он напуган. Если он будет знать, что ему предстоит встреча с матерью, он будет спокойнее. А если ребенок начнет нервничать, встреча может пройти неудачно.
— Нет.
Эскимос развел руки в стороны.
— Тогда у нас проблема. Оставь себе кокаин, а мы оставим себе мальчика. Или мы просто-напросто придем, чтобы забрать кокаин.
— Вам его не найти.
Он настаивает на присутствии матери. Может быть, хочет сделать семейный снимок на память для своего альбома. Эскимос вновь развел руки в стороны и посмотрел на меня.
— Ладно, — сказал я. — Завтра в полдень. Я пришлю мать. Ты — ребенка. Возле туннеля. Ты будешь один. Я буду один.
