— Ну уж нет! Послушайте, Стивенс, поставим вопрос ребром. Кого-то осудят за убийство этого негра… Сдается мне, что этот “кто-то” — крупная дичь. И у меня есть все основания полагать, что убийца встревожен, и он вполне мог бы нанять адвоката.
Стивенс неприязненно бросил:
— Так вы уже знаете, кто он? Я правильно вас понял?
— Вот именно… Думаю, что нам известен убийца. Проблема лишь в том, чтобы найти улики и выяснить мотив. Не говорю о ряде других обстоятельств, о которых я предпочитаю умолчать. Так что, Стивенс, доставьте сюда эту дамочку сегодня утром, и все устроится наилучшим образом. До свидания.
Стивенс, положив трубку, стал тут же набирать номер Большого Дома, но затем передумал. “Лучше, — решил он, — подождать встречи с Холандом. Тогда разговор с Таннехиллом будет предметнее”.
В этот момент появилась Мистра.
— Воспользуемся моей машиной, — весело прощебетала она. — Сегодня я буду вашим личным водителем и готова доставить вас в любое угодное вам место.
У нее был “кадиллак” цвета ликера “шартрез”, с открывавшимся верхом. Стивенс пришел в восторг от блеска его хромированных деталей. Пока они выбирались на шоссе, он поглядывал на профиль Мистры и размышлял: “Подумать только, каких-то пять лет назад она была всего лишь секретаршей. А теперь… Да, нелегко будет объяснить эту метаморфозу”.
По прибытии в здание суда их сразу же провели в кабинет Холанда. Тот поднялся из-за стола и уставился на Мистру. Он разглядел ее во всех подробностях — от элегантной обуви до модной шляпки, не забыв по пути остановить взгляд на норковом манто. Его лицо озарилось полной удовлетворения улыбкой. Затем выражение сменилось, и он грубо рявкнул:
— Мисс Лэнетт, были ли вы любовницей Ньютона Таннехилла?
Мистру, казалось, поначалу это удивило, потом вопрос представился ей забавным.
— Нет! — твердо заявила она.
— В таком случае, — с мрачным видом продолжал Холанд, — как вы можете объяснить тот факт, что за все время работы у него вы получали по двенадцать тысяч долларов в месяц, что составляет сто сорок четыре тысячи долларов в год, и так в течение пяти лет. Вы должны согласиться, что это — весьма солидная сумма для секретарши, которую поначалу наняли для того, чтобы составить каталог предметов искусства…
Стивенс повернулся в пол-оборота, чтобы уловить реакцию Мистры. Пораженный приведенными данными, он подумал: “Вот именно, как объяснить этакое?” Спокойствие покинуло его. Конечно, абстрактно он знал, что члены группы пользовались плодами далеко ушедшей вперед науки и были людьми состоятельными. Но сейчас, когда речь зашла о конкретных цифрах, это заставило его призадуматься. И он так далеко унесся в своих мыслях, что голос Холанда доносился до него, словно из какого-то далекого далека. А тот настырно развивал свой тезис:
— …убежден, что мисс Лэнетт поймет: она обязана тесно сотрудничать с правосудием… Уверен, что ей и в голову не приходило, что, начавшись однажды как простой обман, все это в один прекрасный день выльется в убийство… Разумеется, она понимает, к чему я клоню. Не так ли, мисс Лэнетт?
Но та совершенно хладнокровно покачала головой:
— Даже не догадываюсь, что вы имеете в виду, на этот счет у меня нет ни малейшего понятия. Отвергаю все обвинения и инсинуации, какой бы характер они ни носили. Мне ничего не известно о смерти Джона Форда.
Холанду, похоже, не терпелось.
— Да ладно вам, мисс Лэнетт. Лучше должным образом вникните в свое положение. Я пока что расположен вести с вами дело на дружеской ноге. Готов пойти на то, чтобы против вас не выдвигалось никаких обвинений, поскольку вы выступали, скажем так, на второстепенных ролях как до, так и после известных событий в этой криминальной комбинации, закономерно приведшей к убийству.
Стивенс счел, что пора вмешаться и ему.
— Чего именно вы добиваетесь от мисс Лэнетт? А относительно ваших вопросов, хотелось бы уточнить одно обстоятельство: как умер Ньютон Таннехилл?
Холанд с сарказмом метнул взгляд на Мистру.
— Да, да, мисс Лэнетт, — засуетился он, — укажите нам причину его смерти.
Мистра чуть заметно нервно дернулась, но ответила совершенно невозмутимо:
