Я старался поймать взгляд учителя, но два уголька — глаза учителя, — казалось, одновременно видели и меня, и то, что вокруг него, и даже, что находится за пределами зала и всего монастыря.
Ветер, несущий холод горных снегов,
Или жар пустыни не что иное,
Как пустота.
Но, наполненная яростью льва,
Пустота эта способна сокрушить скалы,
Вбирая в себя силу и твердость скалы.
Наконец, учитель посмотрел мне в глаза.
— Для тебя зеленый и красный цвета реальны, но для слепого они не существуют, верно?
От напряжения на лбу у меня выступили бисеринки пота. Пальцы рук и ног закоченели. Я боролся с искушением пошевелить ими.
— Я подвожу тебя к единственно правильному взгляду на вещи. Каждый предмет лишен реальности, ничто не существует само по себе. Все в мире находится в постоянном изменении. Природа реальности в этом изменении. Процесс изменения и есть «ку» — пустота. Пустота эта означает нечто, лишенное самостоятельной реальности, процесс постоянного, взаимосвязанного изменения вещей. Познать природу реальности — значит понять постоянство этого процесса и перестать делать различия. Когда ты начинаешь различать что-то, твой мозг останавливается и ты выпадаешь из этого мирового процесса. Думать о смерти, когда стоишь лицом к лицу со своим врагом, значит остановить свой мозг…
Я прикрыл глаза, обдумывая услышанное. Вот ради чего учитель говорил так долго! Вот главная мысль, которую следует воспринять!
— Внутри тебя должна быть пустота. Мозг твой должен быть ясен и чист, как мозг ребенка. Ничто не должно сковывать твоего сознания, только тогда ты достигнешь просветления. Это и есть великое понятие Дзен! Если ты сумеешь достигнуть этого, тебе откроются тайные замыслы противника, и тем самым он станет заведомо слабее тебя. Ты сконцентрируешь в себе всю силу сущего и победишь врага!.. А теперь начнем урок, — коротко сказал учитель и троекратно хлопнул в ладоши.
С шумом раскрылись двери с четырех сторон просторного зала, впуская вместе с порывами леденящего ветра четыре пары людей в красных кимоно. Учитель произнес несколько слов, и все восемь человек угрожающе двинулись на меня.
Выжидая, я оценивал силу каждого противника. Я позволил им напасть на себя, чтобы воспользоваться их ошибками. Первый ответный удар сбил с ног сразу двоих нападавших. Не останавливаясь, в непрерывном движении, я выпрыгнул высоко вверх, оказавшись за спинами своих противников. Движение вперед — удары нападавших вызвали лишь колыхание воздуха над моей головой. Я снова прыгнул вперед и вверх, скрестным ударом ног повалив еще двоих. Уже коснувшись ногами пола, отбил удары нападавшего и отбросил его в сторону.
«Не страшись силы и численности врага. Ускользай от его ударов быстрее ветра. Наноси ответные удары со стремительностью молнии», — слова учителя звучали в моей голове.
Схватка продолжалась минуту, не больше. Я вышел из нее победителем. Тяжело дыша, посмотрел на учителя. Тот ничего не сказал. В его глазах мелькнуло сожаление.
— Нападай! — коротко приказал он.
Я осторожно приблизился к нему. Учителю было далеко за девяносто. На голову ниже меня, он казался совсем ветхим и слабым. Но на легкую победу я не рассчитывал.
Я сделал быстрый выпад. Учитель чуть шевельнул рукой, и мне пришлось отступить на несколько шагов. Теперь он был в очень низкой стойке, с широко расставленными ногами. Его маленькие руки, казалось, приобрели твердость дерева и были угрожающе нацелены на меня. Я вновь бросился на него, обрушив на град ударов, которые он отразил с удивительной легкостью. Захваченный схваткой, я на мгновение потерял бдительность. Сделав обманное движение вперед, я тут же развернулся на опорной ноге, собираясь нанести ему сокрушительный удар ребром ладони в переносицу, но учитель скрестным движением рук поймал мою руку и резко рванул ее вниз. Я ударил его другой рукой, но он уже упал на жесткий ковер, оплетя ногами мои ноги, быстро повернулся на бок. Не удержавшись, я повалился на спину. Учитель мгновенно вскочил и едва коснулся пяткой моего виска, обозначая смертельный удар.
Пристыженный, я поднялся на ноги, с восхищением глядя на учителя. Он посмотрел мне в глаза. Черные угли вспыхнули ярким пламенем, ослепившим меня. Но через мгновение его лицо, как и прежде, было непроницаемо-спокойным.
