— Ты чего такая? — поинтересовалась подруга.
— Да ничего.
— Кто-то умер? — рассмеялась Кристина.
Олеся застыла на месте.
— Моя ученица покончила с собой, — ответила она, — из-за меня.
— Да ладно? Ты сама видела?
— Нет, но…
— У нее были проблемы задолго до тебя. Я тебя уверяю!
— Значит, я стала последней каплей.
— Да прямо! Хватит выдумывать!
— Я не выдумываю.
— Забей на это! Ты слишком серьезно относишься к своей практике. Я вот на час пришла и ушла. Главное — подпись руководителя получить.
— По блату?
— Я просто сказала, что детей терпеть не могу и по специальности работать не собираюсь. Это же отстой.
— Там не всё так плохо.
— Там всё ужасно. Да забей ты на всех этих мудаков! Пусть живут, как хотят. Практика уже закончилась. Чего ты вообще таскаешься в эту школу?
— Я не закончила, — ответила Олеся и передала листок с госами Кристине.
— Тоже мне проблема! Перепишешь у меня!
Кристина взяла Олесю за локоть и сказала:
— На тебя Горенко смотрит, — прошептала Кристина, ехидно улыбаясь. — Да не смотри ты!
Олеся лишь искоса поглядела на него.
— Ну и что?
— Такой красавчик! Вот бы он на меня запал!
— А мне он не нравится.
— Тебе не угодишь.
Кристина частенько не понимала свою подругу, которая была слишком разборчива и не только в выборе партнера. Олеся также придирчиво относилась к любым новшествам в своей жизни, будь то приобретение новых трусов или поездка за границу. Она всегда долго думала, очень долго, прежде чем сделать окончательный выбор. И ждать её было просто невыносимо. Потому она и оказывалась одна. Другие просто не выдерживали столь длинного ожидания.
— Да что в нем такого? — удивилась Олеся.
— Он красавчик! Спортсмен!
— Он просто отлынивает от учебы. И в универе его держат только из-за спорта. Он же тупой!
— Зато какие мускулы!
— Лучше бы в голове что-то было.
И Олеся пошла дальше, бросив на Горенко пренебрежительный взгляд. Её раздражал тот факт, что она может ему нравится. Ведь он даже не был её достоин.
С утра Олесю не мог поднять даже оглушительный звон будильника. Песня Тины Тернер «Simply the best», установленная в качестве звонка, уже стала настолько привычной для Олеси, будто звучала на частотах, которые не воспринимали её уши.
Олеся с трудом заставила себя подняться с кровати. Она поздно ложилась, а перед сном объедалась всякой дрянью (в основном, бутербродами и сладостями). В общем, вела такой образ жизни, словно запрограммировала себя на самоуничтожение. Но на фоне недавней смерти Юли, все эти проблемы казались такими смешными и глупыми. Просто вполне себе взрослая девушка не может взять себя в руки — именно так себя ощущала Олеся, ковыляя в разношенных тапках до ванной. Оттуда она, вся мокрая, после душа, направилась к холодильнику, где из еды оказалась только одна шоколадка и та горькая. Затем, перекусив тем, что было, Олеся наспех оделась и поехала на похороны Юли. Хотя даже не была уверена, стоит ли ей там появляться.
Так или иначе, Олеся прибыла на кладбище, и сомнения всё еще переполняли её. Она старалась их побороть, молча продвигаясь мимо могильных плит, к толпе, собравшейся возле гроба Юли.
К счастью, Олесе удалось затеряться среди зевак, коих собралось не мало. Она невольно просочилась сквозь толпу, поближе к гробу, где лежало тело Юли. Ладони девочки были сложены одна на другую, а под большим пальцем левой руки красовалась татуировка в виде крохотного сердца. Олеся никогда не понимала, почему некоторые люди так любят уродовать и мучить свое тело. Но думать об этом слишком долго ей и не пришлось. Вскоре её окликнула Жанна Александровна:
— Ты что тут делаешь? — Жанна старалась говорить как можно тише. Но для Олеси её слова звучали также громко, как молоток, забивающий крышку гроба. Она смутилась, будто вся толпа, собравшаяся в тот день на кладбище, смотрела на неё в ожидании ответа. (Впрочем, так казалось лишь ей). И она не знала, что ответить в свое оправдание.
Бывшая руководительница дала ответ за нее:
— Уходи сейчас же!
— Оставайтесь, — вмешался высокий мужчина средних лет с проседью.
Затем он поздоровался и представился дядей Юли, и он же являлся её опекуном.
