Зов смерти - страница 2

Пытаясь преодолеть неловкость, пожилая дама опустилась на стул возле дивана, а Саймон поставил на стол саквояж и открыл. Комната наполнилась запахом камфары.

— Думаю, не стоит тратить время на легкомысленную болтовню, — предложил он. — Как и заведено у старых друзей. Что скажете?

Делия улыбнулась и кивнула в ответ. Ей нравилось, что поведение Саймона и в жизни не отличается от манеры письма: все тот же серьезный доверительный тон, хотя и не без чувства юмора!

Саймон вынул из саквояжа с полдюжины флакончиков, в которых хранились засушенные растения и порошки. Аккуратно выстроив пузырьки в ряд на столе, спросил:

— Как самочувствие? По-прежнему мучают боли?

— Ничего страшного, — откликнулась Делия. — Я принимаю обезболивающие, которых хватает на пару часов. Но я не ропщу. Просто требовалась небольшая передышка, чтобы дождаться вас.

Саймон улыбнулся и ласково погладил ее по руке, желая приободрить.

— Поверьте, Делия, я очень тщательно выбираю людей, которым прихожу на помощь. Удача сопутствует лишь тем, кто твердо решил пройти весь путь до конца. Ведь вы не отступите, правда?

Не сомневайтесь, я не подведу!

— И вы не боитесь?

— Я решила быть с вами предельно откровенной, — призналась Делия, смущенно отводя взгляд в сторону. — По правде говоря, я действительно боялась. Совсем чуть-чуть! Сейчас страх прошел.

— Хорошо. — В голосе Саймона слышалось одобрение, будто он не находил ничего зазорного в ее тревогах и сомнениях и считал их вполне естественными. У Делии хватило мужества перебороть себя, и это главное. — Тогда приступим к делу. Но прежде я хотел бы попросить вас об одном одолжении — возможно, не очень приятном. — Вдова ждала объяснений, без страха глядя Саймону в глаза. — Мне нужно осмотреть ваше тело — вернее, кожу.

Делия побледнела, вспоминая, как тщательно выбирала подходящее платье, которое поможет выглядеть более или менее пристойно. Она и представить не могла, что придется раздеваться перед Саймоном, но лишних вопросов задавать не стала. Повернувшись к нему лицом, Делия потянулась рукой к молнии на спине, и в следующее мгновение ее лицо исказилось от боли, пронзившей все тело.

— Подождите, я помогу. Не хочу причинять вам страдания.

Саймон поднялся с дивана и, встав у нее за спиной, расстегнул молнию. Платье соскользнуло на пол, сложившись голубым ободком вокруг ног. Потом он расстегнул бюстгальтер, и Делия сама сбросила бретельки с плеч. Она провела пальцами по дряблой коже живота и сняла колготки и трусики.

— Спасибо, Делия, и простите за доставленное неудобство. Вам не холодно? — спросил Саймон, проводя рукой по позвоночнику.

— Нет.

Делия чувствовала прикосновение его пальцев и представляла, как энергия Саймона вливается в ее тело и сжигает взбесившиеся клетки, которые беспощадно пожирают жизненные силы. Он осторожно взял ее за плечо и повернул к себе лицом. Делии хотелось поймать его взгляд. Можно подумать, в ее положении осталась надежда на начало романтических отношений! А вдруг так и случится, как тогда себя вести? Что, если человек, согласившийся помочь и проявивший сострадание, предложит и любовь? Нет, любовь ушла из жизни навсегда. В последний раз, когда миссис Чандлер стояла обнаженная перед возлюбленным, она умудрилась сломать множество судеб! Делия задумалась, может ли она даже по прошествии стольких лет считать себя невиновной и достойной благородных стремлений Саймона. Ее терзали сомнения, стоит ли рассказывать своему спасителю правду. В конце концов, она решила сохранить свою тайну, и пусть ее считают эгоисткой. Только настоящее имеет значение, только здесь и сейчас, а прошлое можно сбросить со счетов.

Саймон поднял руки Делии, тщательно осмотрел подмышки и грудные железы, коснулся едва заметного шрама под одной из них.

— Здесь была родинка, да? — предположил он.

— Я ее свела в сорок лет. Глупо с моей стороны.

— Мне так не кажется.

Саймон провел пальцами по шраму в нижней части живота.

— А это память о родах, — улыбнулась Делия, проследив за его рукой, — шрам от кесарева сечения. Тогда родился Деннис, а со старшим, Робертом, все обошлось без осложнений. Подумать только, прошло уже пятьдесят четыре года!