Лалита подумала, что это, должно быть, еще одно любовное письмо из тех, что приносили Софи ежечасно.
Девушка пошла наверх, но услышала крик из задней комнаты, где помещалась спальня леди Стадли.
Лалита положила письмо на стол в прихожей и пошла в комнату мачехи.
Леди Стадли была уже одета для приема, на который должна была отправиться через полчаса.
Это была крупная женщина, лицо которой хранило следы былой красоты, но с возрастом его черты огрубели, а фигура расплылась. И все же она умела выглядеть привлекательной, а манера общения заставляла многих находить ее весьма приятной собеседницей.
Только домашние знали, насколько она скупа, сварлива и жестока. Лалита испытывала неописуемый страх, когда замечала, что мачеха чем-то разгневана. На этот раз, когда падчерица вошла в комнату, леди Стадли держала перед собой кружевное платье с порванной нижней оборкой.
– Еще позавчера я приказала тебе зашить это, – проговорила она.
– Я не забыла, – ответила Лалита. – Но днем у меня не было времени, а ночью я плохо вижу тонкое кружево. У меня болят глаза.
– Ты ленивая маленькая неряха! Тратишь впустую мои деньги вместо того, чтобы работать. Я тысячу раз говорила, чтобы мои приказания исполнялись немедленно! – Она швырнула кружевное платье к ногам Лалиты. – Я так проучу тебя, что навсегда отобью охоту пренебрегать моими распоряжениями! – кричала мачеха. Она схватила трость, и когда Лалита наклонилась, чтобы подобрать с пола платье, на нее обрушился град ударов. Мачеха толкнула девушку, так что та упала на колени, но не прекращала избивать ее.
– Проклятая бездельница! – неистовствовала леди Стадли. – Я заставлю тебя понять, где твое место! Я научу тебя повиноваться!
От боли и страха Лалите казалось, что она задыхается. Так случалось с ней и прежде. Удары продолжали сыпаться, и Лалита чувствовала, как темнота обволакивает ее, темнота, которая перемежалась огненными вспышками, когда очередной удар мучительно терзал ее тело. Внезапно дверь резко распахнулась.
– Мама! Мама! – пронзительный голос Софи остановил руку леди Стадли, занесенную для удара. – Как вы думаете, что произошло? – спросила Софи, подавая матери письмо, которое Лалита оставила на столе в прихожей. – Герцог Йелвертон умирает! Кто-то по поручению Джулиуса написал, что он должен немедленно ехать в Гемпшир и поэтому не может встретиться со мной сегодня.
– Дай-ка посмотреть. – Леди Стадли взяла листок из рук дочери, поднесла его поближе к свече на туалетном столике и прочла вслух: – «Г. Джулиус Вертон просил, чтобы я передал вам, сударыня, его искренние сожаления в связи с тем, что он не сможет посетить вас сегодня вечером, как намеревался ранее. Он срочно вызван к постели своего дяди, его светлости герцога Йелвертона, и спешно отбыл в Гемпшир. К сожалению, ожидается, что его светлость не переживет сегодняшнюю ночь. С искренним уважением, Кристофер Дьюар».
– Понимаешь, что это значит, мама? – торжествующим голосом спросила Софи.
– Вот оказия! – воскликнула леди Стадли. – И лорд Ротвин будет тебя ждать!
– Но мама! Я должна стать герцогиней! – почти кричала Софи.
– Ну конечно! Теперь отпадают все сомнения по поводу твоей свадьбы.
– Я должна сообщить лорду Ротвину, что не могу выйти за него замуж, – тихо пробормотала Софи. – Не сомневаюсь, что он будет в ярости.
– Сам виноват! – отрезала леди Стадли. – Он не должен был уговаривать тебя бежать с ним.
– Но я не могу заставить его ждать напрасно, – заметила Софи и вдруг пронзительно вскрикнула: – Моя записка Джулиусу! Я велела Лалите отослать ее с грумом!
Лалита в эту минуту поднималась с пола. Ее растрепанные волосы в беспорядке спадали на израненные кровоточащие плечи, лицо было пепельно-бледным, глаза полузакрыты.
– Лалита! Что ты сделала с запиской к Вертону? – спросила леди Стадли.
– Я отдала ее… груму… он ушел! – не сразу, с трудом смогла выговорить девушка.
– Ушел? – не своим голосом закричала Софи. – Кто-то должен его остановить!
– Не волнуйся, – успокоила ее леди Стадли. – Джулиуса ведь не будет в доме его бабушки. В письме от этого Дьюара говорится, что он отправился в Гемпшир. А завтра рано утром надо пойти в дом вдовствующей герцогини и забрать записку. Ты разорвешь ее и забудешь о том, что когда-либо писала что-то подобное.
