— Я не пойду, — ответила глухо. — Прости, не могу. Мне надо побыть одной.
— Полли, не делай глупостей, — нахмурился Пьер. — Ты же слышала магистра. Если Анри невиновен, он вернется.
— Ты слышал, чтобы хоть кто-нибудь вернулся из пустоты? — спросила я.
— Да.
— А я — нет.
Врет. Пьер врет, чтобы меня успокоить. Но мне не нужен такой покой! Я еще не знала, что стану делать, только понимала, что сойду с ума, если останусь на месте.
— Полли…
— Я хочу прогуляться. Увидимся вечером.
Поднялась и прошла мимо Пьера. Да, следовало сказать ему, как я благодарна за помощь. Как ценю то, что он сделал для нас. Но — потом, вечером, когда все будет кончено. А сейчас я шла по улицам столицы. Слезы иссякли. Сил горевать больше не было. Внутри меня образовалась трещинка, когда арестовали Анри. Она увеличилась после ночи, проведенной с Вайхесом, а сейчас разрасталась еще больше. Я никак не могла это остановить.
Я не помнила, как ноги принесли меня к башне пустоты. В отличие от магистрата света и тьмы вокруг не стояли стражники, а в ворота мог войти любой, только не входил. Все знали, что тени не любят чужих, и однажды вошедший может уже никогда не вернуться. Но мне было все равно, вернусь я или нет. Какое-то время стояла, сквозь решетку разглядывая серые, потрескавшиеся кирпичи, из которых была сложена башня. Ее, как и башню света, венчал колокол, который прозвали туманным. Вместе с солнечным и звездным он оповещал жителей о самых важных событиях в жизни страны. Думалось, вернулся ли уже человек в сером балахоне в свои покои. Наверняка да. Вряд ли врата пустоты можно открыть без подготовки. А затем я толкнула створку ворот и вошла внутрь. На мгновение стало холодно, но ощущение быстро прошло.
Воздух вокруг вился сизоватой дымкой, и на коже словно оставались маленькие капельки. Странное и жуткое место. Казалось, стоит отвернуться, и из пустоты шагнет кто-то и утащит за собой. Но я пришла не бояться. Я не могла помешать исполнению приговора Анри, но могла быть с ним в эту минуту. И, наверное, мне самой это было куда нужнее, чем ему.
— Кого-то ищете?
Я вздрогнула и обернулась. Никого! Откуда тогда голос?
— Мне… нужно поговорить с магистром Эйлеаном, — ответила я.
— Магистр не принимает, — ответил тот же голос.
— Передайте, что его хочет видеть невеста Анри Вейрана.
Повисла тишина. Я поежилась — холод посреди лета стремительно усиливался.
— Вас встретят у входа, — наконец донесся ответ.
Я пошла к входу в башню. Стоило достигнуть двери, как она отворилась, и я шагнула в серое мрачное помещение, сам воздух в котором казался спертым и едким. Если здесь так жутко, как же тогда там, в пустоте? Не думать! Не сейчас, иначе сойду с ума.
У входа меня действительно ждали — странное существо в таком же сером балахоне, как и у магистра. Почему странное? Потому что там, где заканчивался балахон, не было ног. Мой провожатый будто висел над землей, и лица его под капюшоном я не видела. Наверное, стоило возблагодарить за это судьбу. Меня провели по длинным коридорам к лестнице, а затем начался долгий подъем, виток за витком. На пятом я сбилась со счета, затем — и с дыхания, когда мы наконец очутились перед дверью. Существо коротко постучало.
— Входите.
Знакомый то ли голос, то ли шелест. Я, внутренне замирая от страха, перешагнула порог. После знакомства с тенями готова была увидеть кого угодно — даже призрака, но передо мной был человек. Балахон не скрывал артистичных, чуть худощавых кистей рук. А на ногах магистра были самые обычные ботинки.
— Чем обязан, мадемуазель Лерьер? — без эмоций спросил магистр, и снова стало не по себе.
— Мне нужно с вами поговорить, — напомнила себе, зачем вообще сюда пришла. — Об Анри.
— Увы, о вашем женихе разговаривать бесполезно. — Магистр неопределенно пожал плечами. — Приговор вынесен и будет исполнен. Теперь отменить его не сумею даже я.
— Но вы пытались. Значит, знаете, что Анри невиновен, — настаивала я.
— Я могу только предполагать это, мадемуазель Лерьер. — И мне показалось, что в голосе магистра прозвучала усмешка.
— Если бы вы только предполагали, то не стали бы отодвигать слушание, — настаивала я.
