— Полина?
Этот голос я узнала бы из миллиона!
— Анри! — вскрикнула, не помня себя, и бросилась к нему. Да, это был он, мой Анри, судья не солгал.
— Полли, что ты здесь делаешь? — Анри не верил своим глазам, а я старалась не смотреть на его жуткую одежду, едва зажившие раны на теле. Только прижалась к нему и затихла, впитывая знакомое тепло.
— Я сплю? — спросил он.
— Нет, нет. — Я подняла голову. — Один из друзей отца… помог устроить эту встречу.
Лгать становилось все проще. Но сейчас это было необходимо, и я мысленно просила прощения за все, что натворила. Я не имела права находиться рядом с ним. Не после того, как отдалась другому мужчине. Только глупое сердце все равно пело и тянулось к тому, кого я любила.
— Анри, — прикасалась к щекам, заросшим щетиной, — милый мой, любимый, хороший.
Целовала упрямые губы, щеки, лоб. Думала, что задохнусь от счастья.
— Это так необдуманно, Полли, — выговорил он.
— Да, да, знаю, — шептала в ответ и продолжала целовать, обнимать, ощущая каждое прикосновение. И Анри целовал меня в ответ. Его сухие губы пылали, я чувствовала идущий от него жар. Ничего, скоро все останется позади. Мы выберемся.
— Полли…
Он первым нашел в себе силы отстраниться. Да, нам надо было поговорить, потому что другого случая до нового слушания уже не будет.
— Как ты? — спрашивала я.
— Хорошо.
Ложь, еще одна ложь, теперь уже с его стороны. Но чего я ожидала?
— Я так хотел тебя видеть.
— Я тоже, — сжала его руки. — Все будет хорошо, Анри. Я ни за что не сдамся!
— Не надо, Полли. Будь осторожна, не вмешивайся в это.
— Я уже вмешалась.
Анри качал головой и смотрел на меня, как в последний раз. А мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Все дурное забылось, пока он находился рядом.
— Люблю тебя, — прошептала самое главное.
— И я тебя, Полли.
— Кто это сделал, Анри? Кому понадобилось, чтобы ты очутился в тюрьме?
— Я не знаю. — Он качал головой. — Не знаю, Полли. Тот день был самым обычным, не считая болезни напарника. Но он часто покидал службу под предлогом болезни, я даже не удивился.
— Хоть что-то, Анри! Что-то, что поможет нам найти убийцу.
— В кабинете никого не было, Полли. Только магистр Таймус и я. Лишь одно…
— Что?
— Зеркала. Они будто покрылись инеем, но я не думал об этом, кинулся к магистру, а когда взглянул на них снова, все было в порядке.
Могло ли это быть заклинание, заблокировавшее память зеркал? Надо сказать Пьеру. Вряд ли эта магия доступна всем и каждому.
— Полли, скажи… — Анри отвел глаза. — Что случилось с семьей? Мне сказали, что родители мертвы.
Я не знала, что ответить. Правду? Только не сейчас, когда он сам на волосок от смерти.
— Они погибли, — сказала тихо. — Но давай вернемся к этому разговору после, хорошо?
Тоненькая ниточка надежды, что это «после» настанет.
— А Филипп? Ты не знаешь, где он? Он же не…
— Его там не было. Мы с ним случайно встретились. Ты не беспокойся, Фил со мной, я присматриваю за ним. Он очень волнуется и просил передать, что жив, здоров и ждет тебя. И твоя мама… Я говорила с ней в тот день, когда она погибла. И она хотела, чтобы ты знал: родители ни на минуту не поверили в твою вину.
Анри отвернулся. Я не представляла, что творилось в его душе. Все эти дни неизвестности, мои слова. Но самое страшное было еще впереди.
— Спасибо, — сказал он. — И все-таки тебе не надо было рисковать и приходить сюда, Полли. Им все равно, кого казнить вместе со мной.
— Мы этого не допустим! — обещала и ему и себе.
— Никому не нужна правда, Полли. Нужен кто-то, кого можно было бы выдать людям как убийцу. И это я.
Я прижалась к Анри. Его сердце билось быстро-быстро — так же, как и мое. Неужели выхода нет? Но судья обещал… Обещал ведь!
— Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, — шептал мне Анри, — будь счастлива, Полли. Забудь обо всем, что происходит сейчас.
— Я не смогу!
— Сможешь. Так надо. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Без тебя — ни за что.
Снова принялась целовать его. Времени оставалось все меньше, а сказать хотелось так много, но слова будто выветрились из головы. Ничего не осталось. Только тепло любимых рук. И я цеплялась за Анри, боялась отпустить — и понимала, что придется. Когда лязгнула, открываясь, дверь, внутри будто что-то оборвалось.
