И с аномалиями, которые для Лиды были практически безопасны. Почему-то в Зоне пресловутая женская интуиция работала очень активно. Чаще всего Лида начинала обходить подозрительные места ещё до того, как опомнившийся детектор начинал пищать.
И с Доктором, который любит Зону. Он прекрасно знает о её настоящем облике, и жалеет, как непутёвую дочку. Благодаря ему Рыжая и познакомилась с девушкой в белом платье.
И с жителями этой удивительной страны. Где ещё можно встретить настолько прозрачных людей? Подлость или благородство, доброта или злоба, наивность или цинизм, жестокость или мягкость — в цивилизованном обществе, там, за бетонным забором, истинные черты характера скрываются маской. Входя в Зону, ты снимаешь маску в первые же часы.
Лида осторожно шла, не забывая контролировать окружающую обстановку. Две недели дома — и приглушатся рефлексы, исчезнет желание в толпе хвататься за пистолет, через пару месяцев перестанут мучить кошмары. У женщин лабильная психика, они прекрасно справляются со сменой обстановки. Только немного было жаль Зону — ещё долго придётся тосковать по их пикировкам, чисто женскому трепу, глупому и на первый взгляд бессмысленному хохоту. Как бы блондинка не хорохорилась. Лет через сто, возможно, от человека в Зоне ничего не останется. Но пока слишком свежа память. Лида надеялась, что её странная и страшная подруга не устроит от тоски кровавую баню.
Метров через пятьсот её заметят и начнут стрелять. Следовало подготовиться к переходу. Лида полностью разделась, стараясь не думать о радиации, сняла все резинки с волос. Артефакт и нож бросила рядом с собой. Остальные вещи аккуратно сложила в рюкзак. Деньги туго свернула и упаковала в заранее припасённый презерватив. У женщин свои секреты, как можно в теле спрятать что-то небольшое. Неприятно, конечно, но Лида делала ради мужа вещи и похуже. Самый яркий пример — Зона. Налетел ветер, и девушка поёжилась. По коже поползли мурашки — на этом кусочке суши никогда не было жарко. Артефакт, похожий на тёмно-коричневую баранку, взяла в левую руку, нож в правую и, закусив губу, царапнула кожу на запястье. Проступило несколько капель крови, которые Лида размазала по «баранке». В тот же момент Рыжая исчезла. Нож словно сам по себе висел в воздухе, затем он решил запрыгнуть в рюкзак, а рюкзак в свою очередь стал судорожно запихиваться под нагромождение камней. Следующие три часа с копейками Лиду не могли увидеть люди, определить детекторы движения и тепловизоры, не могли унюхать собаки.
Вообще, артефакт был замечательный, хоть и одноразовый. Где его можно найти, Лида не имела ни малейшего представления. Обычно Зона одаривала её «баранкой» на выходе. Только один раз Лида захотела удовлетворить своё любопытство, и девушка в белом платье, хихикая, объяснила, что это подарок кровососа. Поскольку «баранка» не была похожа ни на одну часть тела монстра, Лида решила не уточнять. В неё закрались смутные подозрения, которые вызывала форма артефакта. Лучше не знать, что тебе придется нести в руках больше трёх часов.
Теперь девушка торопилась. Ещё не хватало стать видимой в окружении военных. Возможно, заметив в паре метров от себя голую женщину с окаменевшими экскрементами в руке, люди оцепенеют. Но всё же, больше шансов оказаться изрешеченной пулями. Здесь быстро вырабатывается рефлекс расстреливать всё непонятное.
Всякий раз, возвращаясь таким способом домой, Лида боялась жутко. Поэтому сквозь блокпост проносилась со скоростью ветра. И неслась дальше, до уже обычного леса, где был ещё один схрон — с гражданской одеждой, влажными салфетками, дамской сумочкой и косметикой. Из леса выходила совсем другая личность, в которой никто и никогда не разглядит сталкершу. С глуповатой улыбкой на лице и светящимися глазами. Как хорошо, когда вокруг тебя нормальные, обычные люди!
В ближайшей деревне Лида зашла к абсолютно нелюбопытной бабусе, у которой всегда оставляла машину, и направилась домой. К мужу, ради которого она столько раз рисковала жизнью. А как иначе? Пять лет он был беспомощным, ей приходилось содержать семью, поддерживать в нём волю к жизни. Теперь у них есть деньги, и она сможет, наконец, заняться тем, что получалось лучше всего — хранить очаг, дарить тепло. А мамонта домой будет приносить Олег.
