– Часть ее программы, – передразнил Марию Леха. – А мы тут при каких корзиночках? Я в твоей программе не участвую, кто меня сюда приволок? А их, – кивнул он в сторону Матвея и Трухина, – как сюда угораздило? Видишь, у мужика даже крыша поехала.
– Вы хотите меня обвинить в том, что произошло? – Девушка едва сдерживала слезы. – Я вас всех впервые вижу…
– Да ладно тебе, – уже мягче произнес Леха, – не вздумай плакать, все хорошо, разберемся. Никто тебя ни в чем не обвиняет. Успокойся. Это я так. – Москворецкий подошел к Марии и погладил ее по руке.
На поляне возникла неловкая пауза. Все поглядывали друг на друга и молчали. Первым нарушил тишину профессор МГУ.
– Молодой человек, – обратился к Дмитрию Кирилл Андреевич, – как вас зовут?
– Дмитрий! Но можно просто Дима.
– Отлично, Дмитрий! Позвольте обратиться к вам с просьбой?
– Да без проблем, обращайтесь, – смущенно ответил Котуков.
– Пройдитесь, пожалуйста, по пещере, внимательно посмотрите, может, кого еще встретите. Приглашайте их к нам сюда, на свежий воздух. А мы потом более тщательно поработаем, я видел там много всякой химической посуды.
– Хорошо, – согласился Дмитрий и нырнул в пещеру.
К профессору подошел Леха и отвел его в сторону.
– Слушай, Андреич, ты как думаешь, эти двое, ну… эти… «барин» и «холоп», они нормальные? Мне кажется они из «психушки» нарезали.
– А с чего вы, Алексей… э… как вас по батюшке?
– Да ладно тебе, – хлопнул профессора по плечу Москворецкий, – называй меня просто Лехой и на «ты», я не привык к таким телячьим нежностям. Кстати, слушай, у меня сестра скоро школу заканчивает. Поможешь ей в МГУ поступить?
– Каким образом? – улыбнулся профессор.
– Ну ты что? – развел руками Леха. – Маленький, что ли? Не переживай, денег хватит… Все будет пучком.
– Алексей, – перебил профессор, – мне кажется, нам сейчас не об этом нужно думать. Произошло нечто неординарное. Сдается мне, у нас большие проблемы. Очень большие. Вот почему вы решили, что товарищи, как вы выразились, «нарезали» из психбольницы?
– Так ты разве сам не слышал, что они несут? Один делегат съезда КПСС, другой баринами всех погоняет, ну типа крепостной он…
– А тогда ответьте мне на один вопрос: какой стране сейчас принадлежит полуостров Крым? – неожиданно спросил Голиков.
– Ну профессура! – хмыкнул Леха. – Экзамены на ходу устраивает! Кончай ты это дело, Андреич. Ты к чему это спрашиваешь? Думаешь, я настолько тупой, что не отвечу?
– Думаю, что не ответишь, – улыбнувшись, заявил профессор. – Вернее, ответишь, но, скорее всего, неправильно!
– Да ладно, – нахмурился Леха. – Крым на Украине.
– Вот-вот! Ты из какого года? – спросил профессор.
– В смысле родился? – спросил Леха.
– В смысле уснул когда? Какой год был у тебя? – Ты гонишь, профессор? Я что, год проспал, что ли?
– Нет, не гоню. – Кирилл Андреевич, рассмеявшись, похлопал Леху по плечу. – Скорее всего, мы не год и не два тут проспали. Ты так и не сказал, какой год сейчас по твоему мнению?
– Тысяча девятьсот девяносто седьмой.
– А кто президент России?
– Борис Николаевич, – усмехнулся Леха. – А что?
– А то! Я, например, уснул в две тысячи семнадцатом. Ехал из университета домой и внезапно уснул. Во всяком случае, больше ничего не помню. Кстати, а Крым уже три года как снова в составе России. Да и Ельцин давно умер, похоронен на Новодевичьем кладбище.
Понимаешь?
Леха Москворецкий присвистнул:
– Ничего себе! Ты не гонишь, в смысле не обманываешь?
– Зачем? Ну сам подумай, зачем мне тебя обманывать? Делать мне нечего? – вздохнул Кирилл Андреевич.
– Что-то мне прямо не верится! – Леха потер висок. – Если ты говоришь правду, то получается, что я проспал двадцать лет?
– Именно так! – подтвердил Кирилл Андреевич.
– Е-мое, – хлопнул себя по лбу Москворецкий. – А этот делегат? Выходит, он… Когда он уснул?
– Если учесть, что двадцать шестой съезд КПСС состоялся в 1981 году, это был последний брежневский съезд, то уснул наш делегат тридцать шесть лет назад. Я тогда еще сам пацаном был.
– Мистика какая-то, а как же «холоп»? – Леха усиленно чесал затылок. – С ним вообще… Он что, тут двести лет проспал, что ли?
