Не так давно мои родители открыли для себя мир видеоигр. И теперь практически каждый вечер после обеда они усаживались в гостиной перед большим телевизором и увлечено резались в «Вармастер-2».
Чудеса да и только.
Взявшись за ручку двери в подвал, я глубоко вздохнула. Мне не хотелось туда спускаться. Отголоски страшного вопля до сих пор звучали у меня в голове.
Но мне необходимо было убедиться, что маска заперта.
Я потянула дверь на себя, включила свет и начала спускаться по крутым деревянным ступенькам. Как и в прошлый раз, они громко скрипели у меня под ногами.
Я преодолела половину лестницы. Внизу утробно гудела печь. А потом, сквозь это гудение, я услышала…
…шепот?
Я шумно втянула в грудь воздух. И прислушалась.
Да. Шепчущий голос, хриплый и резкий:
— Карли Бет… Карли Бет… Я здесь, Карли Бет!
8
Я не смогла сдержать крика. Ноги подкосились. Я вцепилась в перила, чтобы не упасть.
Гудение печи, казалось, переросло в рев. Я отчаянно прислушивалась, пытаясь снова услышать шепот.
Не считая работающей печи, в подвале стало тихо.
Тишина.
А потом — визгливое хихиканье.
Я охнула:
— Ноа!
Он вышел на свет и сплясал дикий танец у подножия лестницы.
— Ноа! Ничего смешного! — со злостью выдавила я. Сбежав вниз, я ухватила его за тощую шею. — Я тебя придушу, скотина!
Он опять захихикал и вывернулся из моей хватки.
— Что ты вообще тут забыл? — крикнула я.
Он ухмыльнулся:
— Ты вечно бахвалишься, какая ты стала храбрая. Но я слышал, как ты вскрикнула.
— Вот и нет! — рявкнула я.
— Вот и да!
— Я вскрикнула только чтобы тебя напугать, — сказала я.
— Ага. Конечно. — Он закатил глаза. После чего оттолкнул меня с дороги и стрелой взлетел вверх по лестнице. — Покедова, трусишка! — Он захлопнул за собой дверь.
Я стояла внизу, оглядывая подвал и ожидая, когда сердцебиение придет в норму.
Неужели Ноа прав? На самом ли деле я стала храброй? Или все это — одно лишь притворство?
Нет. Довольно об этом, сказала я себе.
Я хотела быть храброй. Мне совершенно не хотелось быть трусливой зайчишкой Карли Бет, какой я была еще в прошлом году.
Я убрала волосы с глаз, сделала еще один глубокий вдох и направилась к кладовой.
Проходя мимо плакатов с лошадьми, висевших на стене игровой комнаты, я остановилась. Как прекрасны были лошади! И снова перед моим внутренним взором возникла страшная картина — обезумевшие лошади, с дикими воплями гибнущие в жестокой давке.
Смогу ли я когда-нибудь выбросить эту историю из головы?
Я медленно вошла в кладовую и потянула за шнурок, чтобы зажечь верхнюю лампочку. Заморгав от яркого света, я поспешила к груде коробок в углу.
О, нет.
Черная металлическая шкатулка. Она стояла на полу возле коробок. Прошлой ночью я все-таки заперла маску внутри. Но, измученная пережитым ужасом, позабыла снова спрятать шкатулку.
Я нагнулась и обеими руками подняла ее.
— Ай! — взвизгнула я. Маска! Она билась о стенки шкатулки. Пыталась вырваться на свободу.
И на сей раз шептал точно не Ноа. Шепот доносился из шкатулки.
— Скоро Хэллоуин… Скоро Хэллоуин…
9
Несколько дней спустя, в субботу после обеда, я сидела дома, приглядывая за Ноа. До поры до времени он, на удивление, вел себя вполне прилично. Сидел спокойно у себя в комнате, я слышала, как он там смеется. По каналу «Дисней» крутили его любимую передачу, которую он находит страшно забавной.
Я же сидела у себя, задумчиво глядя на флакон с краской для волос, прикупленный недавно в аптеке. Я подумывала выкрасить несколько прядей в светлый цвет. Смелый шаг.
Наверное, даже чересчур смелый. Я решила не торопиться и обсудить этот вопрос с Сабриной.
Зазвонил телефон: легка на помине.
— Слыхала о Саре Дэвид?
Есть у нас в классе такая девица — постоянно перекрашивает волосы. И всем хвастается, что начала красить губы с пяти лет.
— Что там с Сарой? — спросила я.
— Она пошла в супермаркет за подарком для своей матери и там проколола нос, — сообщила Сабрина.
— Ничего себе подарочек! — воскликнула я. Мы покатились со смеху.
— Теперь у нее в носу бриллиантик, — сказала Сабрина.
— А мать-то в курсе? Сара спросила ее разрешения? — поинтересовалась я.
— Нет, — ответила Сабрина. — Сара никого ни о чем спрашивать не стала. Говорит, в семье ее, мол, не замечают. Вот она и хочет подождать да посмотреть — обратит ли кто внимание.
