Когда я поднялся на ноги, чтобы спуститься к лагерю, сзади послышался треск. Я резко обернулся, увидел выругавшегося монолитовца, а дальше — удар прикладом по лбу и глухая тьма.
Приход в сознание выдался резким и болезненным. Кто-то просто наступил мне на пальцы руки, отчего я быстро пришел в себя. Этот кто-то сел рядом, бесцеремонно похлопал по щекам. Поднял защитные очки шлема, приподнял веко, и я дернулся, но вырвать руку из-под ботинка монолитовца не смог.
— Хай, — весело сказал сталкер. Его голос глухо прозвучал из-за дыхательной маски.
С меня все так же бесцеремонно сняли мою фильтрующую маску, и кто-то спросил:
— Кто такой?
Я попытался ответить, но из горла вырвался лишь хрип. Меня пнули по ребрам, я закашлялся. В мозгу промелькнула мысль: «Как же они пытаются что-то узнать, если бьют?».
Монолитовец убрал ботинок с моих несчастных пальцев. Меня схватили за плечо, рывком посадили.
— А ну отвечай, кто таков будешь, и какого хера забыл тут?!
— Наемничья тварь, — предположил кто-то.
Я ни хрена не разбирал во тьме. Где мы находились? Видимо в каком-то здании, на улице так темно не может быть. Сколько тут человек? Пинал и спрашивал не один и тот же, потому что тот, кто пинал, не мог одновременно сидеть на моих пальцах. К тому же голоса разные были.
— Сталкер, — будто бы с упреком начал монолитовец, — отвечай на вопрос.
Я бы рад, если бы мог хоть слово вымолвить. Откашлялся, прохрипел:
— Привет…
По губам несильно ударили кулаком, голова дернулась в сторону. Башка и так гудела, а вы… Я понял, что не связан, руки и ноги свободно двигались. Только тело отзывалось болью при малейшем движении.
— Сталкер я, нечайно тут…
— Ты тут мне не ври! Десять наших тоже нечаянно завалили?
Щелкнула зажигалка — маленький огонек ослепил мои глаза, будто мощный прожектор. Послышался приглушенный смешок, и огонь пропал. И монолитовцы удалились. А я остался сидеть во тьме наедине с дикой болью. Но рядом словно кто-то заворочался и застонал.
— Кто здесь? — прошептал я, пытаясь увидеть хоть что-нибудь.
— Леха, ты? — послышался слабый голос откуда-то слева.
— Санька? — я невольно улыбнулся. Он тоже живой.
Я пошарил в карманах. Заботливые монолитовцы отобрали даже спички. Я снова остался в одной только куртке, джинсах и ботинках, как в тот день, когда обратился к проводнику за помощью. Только тогда у меня еще была сумка и еда, а теперь совсем ничего.
Я встал и осторожно пошел вперед, нащупал стену, прошел вдоль нее. Помещение было небольшое, вроде подвала. Выход был в углу, к нему вела ступенчатая лестница.
Через пять минут нас с Карташом ожидал еще один сюрприз. Открылась дверь, и в комнату втолкнули Старшину. Тот не устоял на ногах и рухнул на живот, даже не успев выставить руки. Мы с Карташом подползли к нему и подтащили к стене. Похлопали по щекам, больше никак привести в себя Старшину мы не могли. Но больше ничего и не понадобилось, военстал зашевелился и закашлялся. Он сплюнул липкую, пропитанную кровью слюну и хрипло сказал:
— Порядок.
— Оптимист, — усмехнулся я, сев рядом у стены. — Мы в жопе, и порядком это никак не назовешь.
— А конкретнее, где мы?
— Кто только что оттуда? — Я махнул рукой в сторону двери, но никто этого движения не заметил.
— Я все помню смутно… Меня тот наемник ранил, я уж думал — грохнул, ан нет, живой… только бок прострелен, но я жив остался…
Старшина так же был без снаряги, только легкий комбез. Кровь у него уже не шла, и рана была не слишком серьезной, но слабел он с каждым часом, что мы сидели в подвале.
Время ползло, как на университетских парах — медленно и лениво. Снаружи не доносилось ни звука, иногда мне казалось, что я просто оглох, а вкупе с темнотой — и ослеп. Мы постепенно привыкли к темноте, и начали видеть очертания друг друга.
— Вот тупость, — пробормотал Старшина. — Не думал, что все так обернется… А ведь с самого начала знал, что косяк выйдет…
— Ни хрена себе, — спокойно отозвался я. — А что же ты так звал нас сюда?
— А что мне оставалось делать? Да ты и сам хотел узнать что-то там…
— Ты лучше скажи мне, почему наемники тебя сразу же опознали? А?!
