-Бежим! - крикнул Корб и они помчались по главной городской площади, мимо полыхающих домов, выбирая путь, менее усыпанный анимортами.
Жар пламени плавил воздух, обжигал кончики ушей и пальцев, опалял ресницы и волосы. Город превратился в полыхающий ад, и крыши домов, объятые пламенем, походили на причудливые огромные оранжевые водоросли, колыхающиеся в воде.
Корб и Анита минули площадь, выбежали к обугленной церкви и остановились. Куда теперь?
-К оврагу! - осенило Корба.
Конечно же, к оврагу, это единственный способ не сгореть здесь. По оврагу протекает река, мелкая зловонная речушка, которая мчится по нижней части города мимо водонапорной башни и постепенно уходит до самого запада границы.
И вновь они двинулись по горящим улицам мертвого города, и вновь город не пожелал их отпустить. Наперерез им вышел... Дитрих. От неожиданности Анита ойкнула, затормозила бег, запнулась о не вовремя подвернувшийся камень и с криком упала на землю. Нога обожгло болью.
Корб едва не снёс друга.
-Дитрих! Бежим! - радостно воскликнул он.
Но старик не ответил.
-Корб, он мертв! - барахтаясь от боли в пыли, простонала Анита.
-Дитрих, это я, Корб! Ты меня не узнаешь?
Корб не смог поверить в то что перед ним стоял аниморт, нет! конечно же нет, быть такого не может. Ведь вот он, и глаза нормальные, не светятся голодным огнем, и лицо никак не землисто-серое.
-Корб, он мертвец! - вновь, еще громче, повторила Анита.
Дитрих щелкнул зубами и медленно направился к Корбу.
-Нет, не может быть! - Корб попятился назад. Рука нехотя переломила ствол ружья.
-Дитрих... прости...
Обезглавленное выстрелом дробовика тело аниморта упало на землю. Они обошли его стороной и рванули дальше, навстречу спасению.
***
Они бежали из города и не оглядывались, ибо оглянуться для них означало вновь узреть бездну, а это было выше их сил.
Они долго сплавлялись по прохладным водам зловонной речки. Потом, наконец, оказались за пределами полыхающего города. Там Анита перевязала Корбу раны.
Они отдыхали, совсем чуть-чуть, только чтоб не загнать себя. Потом вновь бежали. Минули брошенный давным-давно покосившийся блок-пост, прошли через проселок. Вышли к железной дороге и долго устало шли по ней, пока к глубокой ночи их не нагнал поезд. Они запрыгнули в пустой товарный вагон, дрожа от холода обнялись и тут же обессилев уснули.
Поезд мчал их прочь от города.
***
Город агонизировал. Скрипели прогоревшие балки перекрытий, рушились дома. Улицы затопило пламенем. А ветер всё усиливался, принося с собой забвение. К полночи все основные городские строения были уничтожены. Вместе с ними сгорели и попавшие в огненный плен аниморты.
Невозможно уже было признать в обугленных головешках дома что когда-то здесь стояли. Всё здесь будто присыпали чернотой, даже каменная площадь покрылась густым слоем жирной копоти. Пожар стих, сменился мерным пощелкиванием треснувших кирпичей и углей. Тишина овладела городом.
Иерихон в последний раз выдохнул и умер.
«Премного Уважаемый Герберт!
Едва слез я с повозки и ступил на новую для себя землю (правильнее выразиться грязь, ибо грязно тут весьма сильно, из-за дождя, что льет, по словам местных старожил, третью неделю) спешу сообщить Вам о делах своих.
Признаться, много думал в дороге и мысли гложили меня разные, в основном не хорошего толка, сомнения душу одолевали. От чего же? - спросите вы. Поясняю, зная, что поймёте меня всецело. Десять лет прожил я в монастыре своём, верой и правдой служил ему, и миру толком не видел, предпочитая уединения с книгой. А тут принесли мне наказ от Преподобного Марка - собираться в путь и ехать в захолустный городок, именем Иерихон, миссионерской деятельность заниматься, поднимать духовную жизнь города. Ибо беда настигла город тот - пожар крупного масштаба случился. Церковь сгорела, и много люду погибло.
И вот я здесь. Не скажу что шибко грустно мне, но и не радостно. Тоска по прежним местам одолевает. А так ничего. Город хоть и пострадал от огня, быстро восстанавливается. Уже и церковь деревянную срубили, дома новые появляются. Скажу, не совру перед богом, еще лето и вновь воскреснет город, и будет жить прежней жизнью.
