– Э-э-э… мистер Форд здесь? – Он сутулился, словно бы стесняясь своего роста, и говорил очень робко – его голос был чуть громче шепота.
– Он придет с минуты на минуту.
– О, тогда я подожду его снаружи.
– Милости прошу, заходите.
Гость улыбнулся:
– Благодарю вас. Видите ли, я тут, чтобы принять участие в круге.
Кивнув, Алекс закрыла за ним дверь и провела в гостиную.
– Это мой муж Дэвид. – Она заметила, что на госте отутюженный полистироловый коричневый пиджак, и обратила внимание на его крупные ступни.
– Как поживаете? – приветствовал его Дэвид, вставая. – Дэвид Хайтауэр.
– Очень приятно познакомиться. – Гость нервным движением протянул руку и тут же отдернул, прежде чем Дэвид успел пожать ее. – Милсом.
– Вы пришли для… э-э-э?..
Милсом кивнул.
– Не хотите ли выпить? – предложила Алекс.
Человек нерешительно огляделся.
– Глоточек, если вы не возражаете, будьте любезны.
Алекс вышла из комнаты.
– Чем вы… занимаетесь? – услышала она голос Дэвида и остановилась в холле.
– Я по почтовому ведомству.
– Ага. И что вы там делаете?
– Доставляю письма.
– Ага. Почтальон?
– Да, да.
– Ага. – Она услышала, как Дэвид сделал паузу. – Интересно.
– Да.
Наступило молчание. Алекс вошла в кухню и налила апельсинового сока. Когда она вернулась в гостиную, двое мужчин продолжали стоять друг против друга, глядя себе под ноги.
– Мистер Милсом почтальон, – оживился Дэвид.
– В самом деле? – Она протянула Милсому его напиток. – Вы друг Моргана Форда?
Милсом залился краской.
– Ну, точнее, коллега; иногда я помогаю ему. – Он еще больше покраснел и откашлялся. – Видите ли, порой души предпочитают общаться через меня. – Он издал нервный смущенный смешок.
Алекс перехватила взгляд Дэвида и поняла, что он с трудом удерживается от ухмылки.
– Ага, – сказал Дэвид.
Снова раздался звонок, и Алекс с облегчением выскочила из гостиной. Перед ней стояли Морган Форд, Сэнди и какой-то молодой человек, которого она никогда раньше не видела.
– Дорогая! – воскликнула Сэнди, копна ее черных волос была взъерошена больше обычного, красное пальто напоминало чуть сдувшийся шар. – Ты никогда не говорила мне, что имеешь дело с Морганом Фордом – мы встретились буквально у дверей! Он же самый лучший медиум в стране! Почему ты не говорила? Как ты его уговорила прийти?
Форд безмолвно стоял рядом, как бы теряясь в своей собственной тени, и держал огромный магнитофон. В таком окружении он кажется еще меньше, подумала Алекс.
– Здравствуйте, миссис Хайтауэр, – вежливо улыбнулся он. Она пожала его миниатюрную ладошку, почувствовав острые края перстня. – Позвольте представить вам Стивена Орма.
Они обменялись рукопожатиями; его рука показалась ей холодной, костлявой и вялой, словно бы в нем начисто отсутствовала энергия. У Орма, молодого человека лет двадцати с небольшим, были прилизанные черные волосы и большое золотое кольцо в одном ухе. На длинном бесстрастном лице холодные полуприкрытые глаза. Странная личность, подумала Алекс. Неужели он приятель Форда?
– Заходите, пожалуйста.
– Должен прийти еще кое-кто.
– Думаю, он уже здесь.
Форд кивнул.
Они прошли в гостиную.
– Я не знаю, – обратилась Алекс к Форду, – можно ли в этом случае выпивать или курить?
– Если можно, лучше избегать подобных излишеств. – Он уставился на Дэвида. – Отлично, – сказал он. – Это, должно быть, ваш муж?
– Да, – ответила Алекс.
– Отлично, великолепно.
– Почему? – с интересом спросила Алекс.
– Он точно такой, каким я его себе и представлял, – никаких психических отклонений. Понимаете ли, очень важно поддерживать связь с землей… подобно тому, как заземление позволяет отводить напряжение, так и в составе круга должен быть человек, который не обладает чрезмерной восприимчивостью; его присутствие в немалой мере способствует защите круга.
– Очень умно с твоей стороны, дорогая; лучшего ты и подобрать не могла, – сказала Сэнди, скидывая пальто и оправляя легкое пурпурное платье.
Форд скромно улыбнулся или, в крайнем случае, умело изобразил скромность, подумала Алекс.
– Не могу ли я взглянуть на комнату, миссис Хайтауэр?
Она провела Форда наверх. Он, как и раньше, был в аккуратном сером костюме. Казалось, что все на нем только что было выглажено, даже серые носки.
