Правда, не совсем той, официальной наукой, каковая обосновалась во всем известном Международном Институте. Интересы Потрошителя простирались далеко за грани общепринятых этических норм. Собственно, никаких «норм» Потрошитель не признавал в принципе. Иначе не ставил бы свои бесчеловечные эксперименты на тех же сталкерах и других беднягах, кому официальная медицина уже вынесла свой приговор. Впрочем, сейчас он набил руку, и идти к нему было не так страшно, как раньше. А раньше на все был один ответ: «Ампутация». Но тут уж не до эстетики. Вляпаешься, скажем, в «ведьмин студень» – все, только один выход – оттяпать то, чем вляпался, пока не расползлось по организму. А то, бывает, порчу подхватишь, и третий глаз расти начнет где-нибудь под мышкой – так это тоже не всем нравится. Тут тоже – только резать. Так что не зря Потрошителя Потрошителем нарекли – за дело.
Но, глядя на некоторые результаты хобби подпольного эскулапа, даже видавший виды сталкер невольно задерживал дыхание. Вот, например, рука за стеклом, в прозрачном ящике типа террариума. Это, братцы, рука Шустрика. Был такой незадачливый бродяга, вечно в истории попадал, пока не влез этой самой рукой в какое-то непонятное дерьмо. И ладно бы рука просто гнить или, там, сохнуть начала. Так нет же, взбунтовалась она, зажила собственной жизнью, да еще и повадилась по ночам душить собственного хозяина. Так бы и придушила, если бы Шустрика не спасла девка, у которой он тогда обретался. Ни о чем таком не думая, Шустрик, как и многие другие, приплелся сюда за помощью. Наверное, думал, что ему таблетки от руки пропишут. А Потрошитель посмотрел, просветил родимого и как выдаст: это, мол, уже и не твоя рука вовсе. Парень чуть со стула не упал: как, говорит, так – не моя?! «А вот так. Это теперь даже не конечность. Это вообще – самостоятельный организм, причем с совершенно непонятной физиологией». С Шустриком, ясное дело, истерика, но делать нечего: рука по всем признакам – хищник, и если не Шустрик – ее, то она – Шустрика. Так и оттяпали. Да только сам эскулап и не думал от отрезанного избавляться. Рука, похоже, зажила самостоятельной жизнью и прекрасно здесь освоилась. Вроде как домашнее животное.
Кот приблизил лицо к стеклу. И его перекосило от омерзения и ужаса: на плохо зажившем срезе в районе локтевого сустава появился нарост, которого раньше не было. И это, черт возьми, была не шишка, не опухоль.
Это была голова. Маленькая злобная голова самого Шустрика.
– Любуешься? – поинтересовался тихо подошедший Потрошитель. Был он чем-то похож на Чехова, разве что но носу не пенсне было, а привычные очки с дужками.
– Это же… – Сталкер молча ткнул пальцем в стекло.
– Да, сам нарадоваться не могу, – глаза доктора сверкнули. – Это полностью подтверждает одну мою теорию… – Он запнулся. – Впрочем, об этом пока рано говорить.
– Да, лучше не будем, – согласился Кот.
– Так что там с тобой стряслось? – профессионально оглядывая посетителя, спросил хозяин.
Кот в общих чертах описал происходящее с ним. Доктор с пониманием кивал и подталкивал его к громоздкому агрегату, отдаленно напоминавшему аппарат магнитно-резонансной томографии. Пока док загружал его в тесную глубину прибора, накатил новый приступ. Потрошитель стал аж причмокивать от удовольствия, наблюдая невиданные ранее симптомы.
– Что со мной? – из глубины аппарата спросил Кот. – Это, вообще, лечится?
Потрошитель отвечал невнятно. Он что-то разглядывал на большом мониторе и клацал по клавишам. В холодном железном ящике становилось тоскливо.
– Слушай, Потрошитель, – стараясь не придавать голосу излишней заинтересованности, произнес Кот. – А что ты думаешь о телепортации?
– В каком смысле?
– Ну может человек мгновенно перемещаться в пространстве? Допустим, Зона наделила его таким свойством?
Потрошитель перестал стучать по клавиатуре, внимательно поглядел на пациента, чья голова торчала теперь из здоровенного металлического «бублика», охватившего тело. Поинтересовался:
– А что, ты знаешь кого-то с такими способностями?
Сталкер неопределенно скривился.
– Ну, как увидишь – тащи его ко мне. Я за такой экземпляр никаких средств не пожалею.
