Именно так – аппарат, по-другому и не назовешь это громоздкое устройство в сером металлическом кожухе со следами окислов на корпусе. Прибор был древний, пожалуй, годов семидесятых прошлого века. Никаких новомодных экранов с «флажком» или «яблочком», никаких эргономичных клавиатур и сенсорных панелей. Все сурово и просто, как автомат Калашникова. Щелчок металлического тумблера – и в центре железного ящика мертвенно-зеленым засветился круглый и выпуклый, как иллюминатор, экран осциллографа. Прибор угрожающе загудел. Ловкими движениями Марта прикрутила к контактам клеммы нескольких цветных проводов. Провода шли к странного вида присоскам, которые женщина быстро смазала мыльной пеной из чашки.
– Это еще что такое? – пробормотал Кот. – Какое-то орудие пыток?
– Усовершенствованный «полиграф», – холодно сказала Марта. – Снимай футболку!
– В смысле «детектор лжи»? – послушно стаскивая через голову майку, проговорил Кот.
– Что-то в этом роде, – щелкая выключателями, сквозь зубы процедила Марта.
– Мне что-то не нравится все это…
– Не будь бабой, Котляров!
Последняя фраза прозвучала так хлестко и неожиданно, что сталкер на минуту «завис». Этого времени хватило, чтобы Марта быстро облепила его датчиками на присосках и ремешках: пару в районе груди, по штуке на оба запястья, пару на лоб. В довершение на голову был нахлобучен металлический обруч, сдавивший виски и затылок острыми иглами.
Теперь он неподвижно полулежал в кресле, сам себе напоминая препарированную лягушку, каких насмотрелся в институтских лабораториях.
– Значит, вы будете задавать мне вопросы, а я буду пытаться вас перехитрить? – стараясь придать происходящему форму шутки, поинтересовался Кот.
– Попробуй, – отозвалась Марта. – Это еще никому не удавалось. Но, если перехитришь – значит, ты действительно нелюдь. И тебя надо немедленно ликвидировать.
Марта подмигнула оторопевшему парню. Интересно, это она так пошутила?
– Так когда все начнется? – облизав губы, спросил Кот.
– Уже началось, – Марта поглядела на экран осциллографа, повертела какую-то ручку. На экране заплясали тусклые синусоиды. – Скажи-ка, дорогой друг, что ты испытываешь, находясь в Зоне: удовольствие, страх, преклонение, какое-то религиозное благоговение?
– Что я испытываю? – Кот фыркнул. Задумался. Хороший вопрос, который никогда не приходил ему в голову. – Наверное, спокойствие. Да, точно – спокойствие. В Зоне я как дома. Там по-всякому бывает. И страх, и это самое благоговение – чего уж врать, Зона вызывает трепет. Но главное не это. Там я – на своем месте.
– Вот как? Интересно… – Марта склонилась над экраном осциллографа, и в ее глазах замелькали отражения сверкающих кривых. – Ты чувствуешь себя там личностью? Или частью чего-то большого, целого?
– Дурацкий вопрос, – Кот усмехнулся. – Я обыкновенный человек. Если вы ищете религиозных фанатиков – то таких в Зоне тоже полно. Поймайте себе для опытов какого-нибудь «черного ангела» – есть такая секта, знаете? Они вам чего угодно наговорят, замучаетесь правду от бреда отделять. А вообще, уважаемая Марта, мне это уже начало надоедать. Не люблю я эти провода, и вообще, все это медосмотр напоминает, я их с детства не переношу…
– Достаточно! – отрезала Марта.
Щелкнула тумблером, и откуда-то сбоку с жужжанием поползла перфорированная лента самописца. Оставалось удивляться, как сохранилась такая допотопная техника, и возникал вопрос, насколько можно доверять ее показаниям. Подхватив ленту, Марта оборвала ее резким движением, вгляделась в неразличимый отсюда перфорированный текст под зигзагами, выведенными самописцем. Вытянув шею, он пытался разглядеть, что же там написано.
– Очень интересно… – проговорила Марта.
Подняла на него взгляд, будто впервые увидев, снова углубилась в расшифровку данных.
– Что там? – с любопытством спросил сталкер.
– А там вот что… – начала было Марта.
Но тут зазвонил телефон.
Именно так – зазвонил, а не заиграл полифонией и популярными мелодиями. Потому как и телефон здесь был под стать обстановке – старый, черный, с массивной трубкой на рычагах. Как в кабинете следователя НКВД или кого-то в этом роде. На отдельной полке стояло три телефона: один современный, с множеством кнопок и экраном видеосвязи; второй – красный, с допотопным диском; и наконец, черный. Он тоже имел место для диска, но самого диска не было. И похоже, на месте диска некогда была наклеена какая-то эмблема, возможно, даже герб. Последний аппарат сейчас и звонил.
