– И не без оснований рассматривает.
– Безусловно. Только первыми на нашу территорию проникли они, сделав Зону совершенно непригодной для жизни людей. Пойми, Хемуль, мы не нападаем, мы обороняемся.
– Ясно.
– Мы с тобой обороняемся, Хемуль. Именно мы с тобой. Не абстрактные мы, не лицемерный зажравшийся Запад и не имперская тоталитарная Россия. Мы с тобой, Хемуль. Человечество.
– Я сейчас зарыдаю.
– Кстати, что касается денег для проводника… Я думаю, исходя из случившихся форс-мажоров, плату вполне можно поднять еще. Допустим, удвоить последнюю цифру, а? Сафари получилось слишком опасным, и не по твоей вине, сталкер.
– Очень заманчиво. – Прищурившись, я посмотрел на него. Дурак ты, полковник. Пацан зеленый, хоть мы с тобой и одного возраста. Какое, к дьяволу, удвоить?! Нам бы до утра дожить, а ты все играешь в свои психологические игрушки, покупаешь мою лояльность. Дешево покупаешь. На тот свет я твои деньги не унесу.
Прошло полчаса. Бюреры осознали тщетность своих попыток продолбиться к нам через стену и бросили их, но гвалт из коридора по-прежнему просачивался в помещение. Мы сидели, заточенные в бетонном каземате – кто за столом, кто просто на полу, – и молчали, размышляя каждый о своем, готовые к длительной тоскливой осаде.
– Кто такие Хозяева Зоны? Это люди или инопланетяне какие-нибудь? – спросил я, когда молчать стало невмоготу.
– Когда-то они были людьми, – проговорил Стеценко. – Бывшие уголовники, смертники, которые вместо казни согласились участвовать в качестве материала в военных экспериментах по созданию коллективного разума… В общем, у нас очень мало информации. Несколько наших операций в Зоне были сорваны. Мы потеряли здесь восемь опытных агентов. Пока Хозяева переигрывают нас по всем статьям. Нам ни в коем случае нельзя было засветиться – слишком много игроков топчется на этом маленьком пятачке. Мы нашли общий язык с ЦРУ, поскольку наши интересы в принципе совпали, но не факт, что нашей экспедиции не ставит палки в колеса МОССАД, или террористический интернационал, или колумбийская мафия, или и те, и другие, и третьи, и еще четвертые, и пятые, и шестые. Слишком много интересов пересекается в этой точке пространства, слишком многих интересуют открывающиеся здесь возможности, а дыр в системе безопасности видимо-невидимо. Да и как им не быть, если Зона постоянно расползается и защитные линии приходится все время обновлять…
Я повернулся к Донахью, который устало прислонился к сейфу.
– Вы-то, ребята, какого черта ввязались в эти шпионские игры? – спросил я. – Камачо понятно, а вам зачем это понадобилось?
Донахью утомленно закрыл глаза.
– Мы решили, что это будет интересно и даже забавно.
– Ну и как оно – забавно? – ядовито осведомился я.
– Уже не очень. Но по-прежнему интересно.
– Хе-Хе – ваш агент? – снова обратился я к Андрею.
– Да, – ответил тот. – Это он настоятельно порекомендовал нам тебя.
Похоже, Стеценко решил, что честность в отношении меня – лучшая политика. Или, может быть, он не собирается оставлять меня в живых, если нам удастся выбраться из катакомб и дотянуть до Периметра?..
– Сука, – с сожалением произнес я. – Когда Доктор его вылечит, убью гниду.
Ну, правильно. Как Хе-Хе нежно, ненавязчиво подталкивал меня к Темной долине по заказу своих кураторов, старался сделать ее одним из первых мест, куда следует заглянуть. А я, дурак, полагал, что разрабатываю маршрут по собственному разумению, лишь изредка соглашаясь с его подсказками. Еще и злился, что он подсказывает вроде бы самоочевидные вещи. А ведь если бы не он, так бы я их и таскал по всей Зоне и в долину повел бы уже совсем под конец, как и вышло в конечном итоге. Им же это было не с руки: Зона – все-таки не парк для прогулок и даже не колумбийские джунгли, здесь может случиться что угодно. Оно и случилось – мы остались без Хе-Хе. Я уверен, что если бы мы добрались до Темной долины в полном составе, этот змей сумел бы затащить меня в подземные тоннели таким образом, что я так ни о чем бы и не догадался. Однако мой второй номер выбыл из игры, и осиротевшим охотникам пришлось неуклюже импровизировать на месте.
