– Погоди-ка, Хемуль, – проговорил Мартин. – Это что получается – сафари закончено? Нет, так мы не договаривались. Мы ведь еще не добыли всех обещанных животных, верно? Слепые собаки, чернобылец, псевдоплоть… Хорошо – пусть даже кровосос. Но мы собирались еще охотиться на бюреров. Сафари ведь было рассчитано на двое суток, или я не прав?..
Я с любопытством посмотрел на него. Интересно, он действительно сумасшедший или просто издевается?
Дождавшись, пока Донахью выложит мне свои соображения и заткнется, сбитый с толку моим молчанием, я заговорил – спокойно и размеренно:
– Послушай-ка, мистер. Я сегодня потерял помощника, и теперь меня некому подстраховать в случае чего. Какие-то ублюдки ведут охоту на наш отряд. В Зоне вообще происходит что-то странное. Всем нам сегодня крепко досталось, и не по одному разу, так что сейчас самое лучшее – свернуть к черту это сафари и вернуться в Чернобыль-4. Если хотите, возвратимся сюда через пару недель, когда все успокоится.
Донахью молчал, глядя в пространство. Вместо него заговорил Стеценко:
– В таком случае, сталкер, ты не получишь вторую часть обещанных денег.
– С какой это стати?
– У нас был четкий уговор – каких животных бьем. Ты свою часть уговора до конца не выполнил.
– А и подавитесь, – безмятежно проговорил я, поднимаясь на ноги. – Своя шкура ближе к телу.
– Хемуль! – сказал Донахью, вскакивая. От волнения акцент в его речи усилился еще больше. – Ты не понимаешь! Мы не можем ждать еще две недели. У нас заканчиваются визы.
– Господи, ребята, – произнес я. – Неужели вам недостаточно приключений? Мы сегодня несколько раз были на волосок от гибели. На кой хрен вам сдались эти бюреры?
Донахью посмотрел на Стеценко, не зная, что сказать, и Андрей пришел ему на помощь:
– А зарубку сделать на прикладе. Понимаешь? Типа был в Зоне, застрелил кучу всяких опасных тварей, в том числе бюрера. Ладно, сталкер, хватит ломаться. Тебе очень хорошо заплачено. Без помощника спускаться в подземелья лишний риск; хорошо, пусть общая сумма будет больше в полтора раза.
Я молча, без всякого выражения смотрел на него. Долго смотрел.
– Это не лишний риск, – проронил я наконец. – Это катастрофический риск.
– Значит, вдвое, – отрезал Донахью. – Ну? Идем?
Наступила длинная пауза. Я смотрел на Мартина, туристы – на меня.
– Идем, – наконец произнес я.
С оружием передвигаться по Зоне – сплошное удовольствие. Неправ Доктор, без оружия обычному человеку тут верная смерть. Это только его твари не трогают и позволяют собой командовать. По пути к одному из входов в сеть подземных тоннелей и бункеров, в которых обитали бюреры, мы расстреляли небольшую стаю слепых собак, молодого кровососа и крысиного волка, который вздумал двинуть на нас из заброшенной хаты полчища своих острозубых рабов. Как только вожака разорвало пулями, его крысиное воинство бросилось врассыпную, прячась в щелях фундамента и ныряя в дыры в заборе.
В очередной раз выйдя из леса, мы увидели вдали высокий искусственный холм, с одной стороны словно срезанный ножом. Место среза было укреплено массивными бетонными блоками, в которых виднелись тяжелые железные ворота.
Это был один из известных мне входов в систему подземных военных лабиринтов. Никто не знал, для чего именно они были построены, для чего понадобилась такая гигантская и разветвленная сеть коммуникаций, – большую часть документации военные уничтожили при отступлении, а то, что чудом сохранилось, повредили потом мародеры и бюреры. Ясно было одно: в катакомбах проводились какие-то научные исследования, и бюреры, отвратительные карлики-телекинетики, были продуктом этих военных экспериментов. После того как армия покинула окрестности Чернобыля-1, маленькие твари расселились по всем тоннелям. В их пораженных направленными мутациями мозгах еще сохранялись остатки человеческого: они жили патриархальными общинами, носили одежду – судя по всему, лабораторные комбинезоны, затасканные до кошмарных лохмотьев, – и обладали зачатками религии. Во всем остальном они были грязными, коварными, злобными и агрессивными тварями, мало чем отличавшимися от других тварей Зоны.
