И еще одно. Чтобы не влететь в аномалию, мне необходимо активно использовать болты. Но среди металлических листов и оборудования они станут грохотать так, что поднимут на ноги даже мертвого, не говоря уже о спящем кровососе.
Ощущаю озадаченность, близкую к озабоченности, как говорит в таких случаях один страус.
Ладно. Как говорит он же, кто ничего не делает, тот заранее покойник. Повертев болт в пальцах, я послал его в один из ближайших проходов, между перевернутой на бок тележкой и бетонным основанием какого-то неизвестного мне агрегата. Болт с треском заскакал по металлическим плитам пола. Чисто.
– Альваро, вперед, – скомандовал я. – Направление строго на болт. Шаг влево, шаг вправо – даже не думай. Дошел до болта – остановился. Миша, следующий. Дистанция четыре шага.
Камачо начал перебираться через тележку. Удобнее, конечно, было обойти ее справа, но тогда пришлось бы уйти с заданного направления. Выждав несколько секунд, Пустельга двинулся за ним. Я сосредоточенно смотрел им в спины. Сейчас мой мозг работал, словно компьютер, непрерывно анализируя доносящиеся со всех сторон шорохи, запахи, колебания воздуха. Мне нельзя было ошибиться при определении аномалий, нельзя было пропустить появления Стронглава – а в том, что он в конце концов появится, у меня не было ни малейших сомнений.
Упавший на пол болт вдруг качнулся, словно пол под ним дрогнул, затем медленно покатился в сторону. Камачо остановился и опасливо обернулся на меня.
– Ничего страшного, – сказал я, – это жадинка. Маленькая. Главное – не оставаться там надолго, а то ботинки от пола не оторвешь. Но минут пятнадцать у нас еще есть.
Дождавшись, когда к Альваро подойдет Пустельга, я присоединился к ним и вынул из кармана следующий болт. Остальные туристы по одному подтягивались к нам, как я их научил.
Болт из-под моих ног шмыгнул под соседний агрегат. Жадинка сидела там. Я покрутил в пальцах новый маркер. Дурацкая привычка, но мне всегда перед броском надо как следует ощупать болт, покрутить его в руках, чтобы он пропитался мной. Когда с брошенным маркером начинает происходить что-то не то, мне легче уловить, в чем причина. Словно я передаю этому кусочку металла часть своей ауры, которая потом сигнализирует мне, что происходит.
Внезапно пронзительный вибрирующий вой разорвал тишину, до этого прерываемую только нашим тяжелым дыханием. Я замер с болтом в руках. Туристы задрали головы – вой доносился сверху. Судя по всему, Стронглав бодрствовал и, более того, был очень голоден.
Ладно. Пусть даже небо перевернулось, а выбираться как-то надо, как говорит в таких случаях один страус. Прежде чем бросить следующий болт, я довольно ощутимо пихнул локтем в бок Сэма, и он от неожиданности даже подскочил на месте.
– Этот болт твой, – заявил я. – Смотри внимательно, куда полетит. Потом Мартин, дистанция четыре шага.
– Это кровосос? – сипло поинтересовался Стеценко, поглядывая на потолок.
– Он самый.
Бросив болт, я хлопнул Галлахера по плечу, и тот беспрекословно побрел вперед.
Неожиданно одно из узких окон прямо над нами с оглушительным звоном разлетелось вдребезги. В пустом оконном проеме, ощерившемся острыми осколками стекла, появился человек в пятнистом камуфляже, но без банданы. Похоже, это был военный сталкер. На мгновение у меня мелькнула безумная надежда, которая тут же погасла. Человек перевесился через край окна, обдирая бока о торчащие из рамы осколки, и полетел вниз с десятиметровой высоты.
– Дэмнд! – рявкнул Сэм. Военный сталкер падал прямо на него, и Галлахер, ухватившись за металлические поручни, одним движением взлетел на решетчатый помост, шедший вокруг генератора в защитном бетонном саркофаге.
– Сэм, нет! – заорал я. – Стой, не двигайся!..
В ту же секунду помост под ногами Сэма, изъеденный ржавыми волосами, со скрипом просел. Американец кувырком полетел на пол, приземлившись в шаге от рухнувшего с потолка незнакомца в камуфляже. Перед носом у него медленно начала закручиваться по спирали ржавая пыль, взметнувшаяся в воздух при падении помоста.
– Карусель! – рявкнул я.
