Кресла обволокли Двунадесятый Дом и Рассольникова, не давая им упасть, и перетекали в новое положение вместе с пультом управления, покрытыми рябью экранами и переборками, по которым гуляли упругие волны.
И вот процесс завершен. Все устаканилось. Командная рубка изменилась мало. Чтобы увидеть, как теперь выглядит «Оболтус» снаружи, отправили в свободное плаванье одну из внешних видеокамер. Муравейник и Платон глянули на экран и застыли с отвисшими челюстями.
— Рот закройте — ворона залетит! — весело воскликнул корабельный мозг. — Я знал, что вам понравится.
«Оболтус» походил на модель подводной лодки Фултона, которую тот предлагал Наполеону Бонапарту для переправки армии вторжения на берега туманного Альбиона. А еще кораблик слегка напоминал знаменитый чертеж Леонардо да Винчи. Словом, это был шедевр неандертальского кораблестроения — с причудливой формы рулем, бочкообразным корпусом, утыканным перископами пупырем рубки и многолопастными колесами по обоим бортам.
— Ты… Ты…— пытался что-то выговорить ходячий муравейник, но язык у него не поворачивался, — …собираешься плыть? Рыбы при виде тебя передохнут. И с орбиты будет слышно, как ты шлепаешь по воде этими досками.
— У меня от рождения — безупречное инженерное мышление, — бодро отвечал ему «Оболтус». Похоже, ответ он заготовил заранее. — Нет ничего лишнего, нефункционального. Вы должны быть довольны. Не понимаю, отчего сыр-бор…
— В одном беда, — поддержал напарника археолог. — У тебя вторично съехала «крыша». Ты не ведаешь, что творишь, и нам придется малость тебя полечить.
Он не имел в виду новое массовое покусательство — лишь хотел припугнуть «Оболтуса». Но корабельный мозг понял по-своему и завопил истошным голосом:
— Не трогайте меня! Я не позволю! Так со мной обращаться! Я — разумный биомех! А не свиная попа!
Платон едва не умер от смеха. А Непейводе пришлось выступить всеобщим примирителем. Эта роль сейчас устраивала его как нельзя лучше.
— Мы — гуманисты, дружок. И пока кто-нибудь не попытается провалить нашу экспедицию — злонамеренно или по недомыслию, ни за что не станем принимать карательные меры.
— Поверю на слово, — буркнул корабельный мозг. — Уже и пошутить нельзя! Когда-то у вас было чувство юмора…
«Под водой, знаете ли, есть своя прелесть. Не чувствуешь груза лет, забываешь об одышке, не примериваешься к своему неподъемному саквояжу — по силам ли. Здесь не надо задирать голову, оглядывая небеса, и мучительно размышлять: понадобится зонтик на прогулке или нет. А если серьезно, для некоторых океан — величайший магнит Вселенной, и, однажды побывав на глубине, такие люди навек заражаются „морской болезнью". Но есть множество других, кто на дух не переносит мель-тешение рыбьих стай, переплетение змеящихся водорослей, исчезновение солнышка и, главное, — давящую тяжесть многометрового водного слоя. Вода — это палка о двух концах».
Документ 18 (из записных книжек аквагенетика)
Подводный мир Тиугальбы дивен, а работа археолога на дне морском весьма своеобразна. Экспедиция копалась в иле и песчаных наносах уже третий день. И никакие Кребдюшиновы древние карты не помогали. Слишком глубоко были погребены развалины Нового Форта. Ни единого ориентира не осталось. Хоть бы какой минарет или радиорелейная вышка торчали из ила!..
Любая попытка нащупать под отложениями древние камни поднимала густую муть, которая часами не хотела оседать, доводя Платона и Непейводу до белого каления. Драгу бы сюда, так ведь она разнесет руины к чертовой бабушке. А что остается? Надеть тяжелый водолазный скафандр, забраться в гущу ила и барахтаться там до посинения.
А вот если не тыркаться и оставить донные отложения в покое, — все просто чудесно: длинные ленты водорослей колеблются в струе подводного течения. Час за часом. Эта картина успокаивающе действует на нервы. Для полного терапевтического эффекта не хватает только плеска волн или тихо журчащей восточной мелодии.
Поблизости располагается огромная колония семиконечных морских звезд и кустятся заросли ослепительно раскрашенных анемонов. Раки-отшельники понуро волокут на своих жилищах разноцветные полипы. Гигантские крабы беззвучно щелкают клешнями, пытаясь отпугнуть наглых пришельцев.