С места не двигались ещё с полчаса. В основном из-за Семёна. Велес за зиму успел привыкнуть к
новым чудачествам Зоны, отходил быстро. Хотя сейчас и ему стало не по себе. Он вдруг словно
воочию увидел, как погибает Рональд, Хозяин Огня. Ведь и он, наверняка, никогда не заботился о
каких-то осбых мерах предосторожности. Зачем таким как они, всякие там сторожевые заставы, ловушки, бдения по ночам и прочая ерунда? Если чувства разбудят задолго до того, как вероятная
опасность превратится в явную угрозу, всё это становится бесполезной тратой времени и сил. Надо
признать, он стал намного беззаботнее за последний год. Если всё оставить по-прежнему, вряд ли
удастся дотянуть до осени…, чувства так и молчали. Если бы он прилёг в этом месте днём, то
проснулся бы с десятком сквозных дыр по всему телу. Не успел бы уйти из-под этого дождя и всё.
Регенерировать новые клетки из пары небольших оплавленных кусочков плоти и горсти праха, вряд
ли возможно. Пора бы уже становиться более осторожным, вспоминать, каким был раньше. До того
как обрёл все эти удивительные возможности. Нынче Зона смертельно опасна абсолютно для всех.
Двинулись вперёд, намного медленнее чем шли последние три дня. Теперь Велес больше
полагался на зрение и разум, нежели на чувства. Всю дорогу с неудовольствием думал о том, что
так поступать следовало ещё с прошлой осени – если подумать, он пережил зиму и весну, иключительно чудом, да на полумистическом везении. Очень неприятное такое осознание…
Запустение царившее в Зоне, испарилось без следа, ещё на подходах к Свалке. Кстати, именно
там, незадолго до не совсем приятного происшествия, Семён догадался (а может набрался
смелости) спросить босса, куда же они идут? Велес рассеянно улыбнулся, извинился (Семён не
понял за что) и поведал, что идут они к Оврагу, искать золотую посуду. Ну, как бы Семён всё
понимал, спорить не стал. Бывает. Вот он как-то до самого вечера искал на балконе зыныканную
бутылку самогона, хотя точно помнил, что самолично выпил её накануне вечером. Но голова
болела, денег не было, так что он старательно искал, пока не уснул на том же балконе. Время
главное убил, пережил момент, когда аж выть хотелось – так ломило череп. В общем, переспрашивать интересоваться деталями, Семён не стал. Может он вовсе не прав и что-то не
понял. А может, боссу опять плохо, просто в этот раз всё затянулось, на почве недавней
психологической травмы и ужаса, пережитого после трагической гибели от двух сотен пуль
мелкого калибра. Просто нужно приглядывать, что бы никто боссу ничего не откусил, пока его не
отпустит и не перечить естественно. Как такому что-то против скажешь, если он твою руку в ляжку
нормального человека толщиной, без видимых усилий способен согнуть в любую сторону, причём
всего одной рукой? Молчать лучше, здоровье ведь за деньги не купишь, товар тот антикварный, штучный, на полке в хлебном магазине не встречается.
Страшное случилось возле поломанного ржавого грузовика, едва они перевалили через холм и
спустились вниз на старую асфальтовую дорогу. Трещины везде, сквозь них растёт что попало, стоит памятник Автовазу, тихонько ржавеет, лёгкий приятный ветерок – идиллия. Где-то впереди, в
овражке, очень красиво переливаясь всеми оттенками бардового и жёлтого цветов, пучится
особеннно большой пузырь Трамплина – очень красиво. А левее, на нагромождении бетонных
блоков, гордо замер крупный слепой пёс – самец. Безглазая морда задрана вверх, нюхает воздух
иногда открывает пасть и что-то говорит, по-своему, по-собачьи. Семён почему-то, вздрагивает
каждый раз от этого музыкального низкого слога, собачьей песни, но на самом деле, это очень
красиво. Просто надо уметь слушать. Пёсик ведь не просто так кричит – он говорит всем, что это
его территория, что где-то рядом у него целая банда товарищей валяется на травке отдыхает, а он…
-Я понял, – кивая сказал Семён, когда Велес попытался объяснить, – на стрёме поставили.
Велес перестал объяснять тонкости жизни животного мира. Ничего Семён не понял. На
стрёме…, словно какой-то оголтелый гопник из мира каменных джунглей людских городов! Как
