— Эй, на корабле! — раздался окрик второго помощника капитана с реи, когда судно приблизилось.
— Привет! — донеслось оттуда.
— Как называется ваша посудина?
— Бриг «Чайка». Идем из Марселя в Бостон. А вы кто такие?
— Клипер «Песня ветра». Вышли из Нью-Йорка пятнадцать дней назад. Следуем в Калифорнию.
Прошло четыре месяца. И снова Mapa с тревогой всматривалась вдаль, туда, где в пелене тумана чуть виднелась полоска берега. Неужели этот едва различимый, безрадостный и пустынный клочок земли, и есть Калифорния? Земля обетованная, стремясь к которой они проделали такой долгий и трудный путь, чтобы сказочно разбогатеть? Золотая мечта человечества, сводящая с ума авантюристов по всему свету?
Mapa подумала о мечтателях, подобно ей сорвавшихся с насиженных мест, оставивших родину и близких, чтобы найти счастье на этом побережье, якобы усыпанном золотыми самородками. На корабле Mapa встретилась с людьми, прибывшими из таких краев, о существовании которых она даже не подозревала. В кают-компании на нижней палубе можно было увидеть европейцев в модных сюртуках и шелковых цилиндрах, говорящих на английском, французском и итальянском языках. А рядом располагались рабочие и фермеры в клетчатых фланелевых рубашках с расстегнутым воротом — выходцы из Германии, Швеции, Португалии и Греции. Различия в социальном положении и смешение языков не мешали им прекрасно понимать друг друга и довольно мирно уживаться за карточными столами. Каждый вечер скудные сбережения искателей приключений переходили из рук в руки. Были среди них и такие, кто, проигравшись в пух и прах, впадал в отчаяние перед лицом зловещей неизвестности.
Девушка неохотно вытащила руку из меховой муфты и поправила полы плаща, плотнее обернув им ноги. Затем туже затянула ленты зеленой бархатной шляпки и проверила, в порядке ли перья, украшающие тулью. Ее пальцы успели заледенеть на ветру, и Mapa торопливо засунула руку в спасительное тепло муфты. Она забыла надеть перчатки, но возвращаться за ними в тесноту душной каюты не хотелось. Mapa предпочитала стоять на верхней палубе и любоваться морем, наслаждаясь свежим бризом.
Она тяжело вздохнула, вспомнив о своем брате, и взмолилась, чтобы это их путешествие не закончилось так же плачевно, как и большинство прочих авантюр, в которые он вечно пускался. Разве знал кто-нибудь Брендана О'Флинна лучше, чем она сама? Ее родной брат являл собой классический образец обаятельного и предприимчивого ирландского мошенника. Живые карие глаза и открытая мальчишеская улыбка располагали к нему людей, помогая добиваться желаемого.
Mapa вновь обратила взор к далекому берегу, один вид которого сразу же рассеивал мечты о легкой и беззаботной жизни. До чего все напоминало Ирландию! Скалистые уступы тонули в тумане, белые пенящиеся волны обрушивались на камни и с грохотом разбивались о них, недружелюбно приветствуя непрошеных гостей, словно предупреждая о беде, подстерегающей тех, кто захочет преступить границу враждебной земли. Mapa никак не могла избавиться от странного ощущения, что О'Флинны чужие в этой стране, и ее одолевали тревожные предчувствия. Но разве могла она поделиться ими с Бренданом? Он постоянно строит воздушные замки, и убедить брата в их эфемерности невозможно. Неистощимость его фантазии неизменно вела к долговой кабале и покрывала позором их честное имя. Впрочем, Брендан, занимаясь жульничеством, редко назывался О'Флинном. Как правило, он выбирал себе псевдоним.
Mapa вспомнила тот день, когда брат впервые заговорил о поездке в Америку, и подумала, что вряд ли смогла бы тогда остаться равнодушной. Действительно, какой нормальный человек устоит перед перспективой оказаться на практически необитаемой земле, где высятся золотые горы? «Что найдешь, то твое», — говорили знающие люди. Ничего удивительного, что неимущие европейцы, рожденные и прожившие жизнь в бедности, ринулись в Калифорнию в надежде обрести богатство если не для себя, так хотя бы для своих потомков. О'Флинны не были исключением.
В жилах Мары и Брендана текла благородная кровь первых королей Ирландии. Среди знатных семейств своей страны их могли принять как равных, если бы они родились в законном браке. Отец, отпрыск старинного рода, нашел их мать-актрису в одном из варьете Дублина. Брат и сестра выросли в достатке, и хотя двери высшего света оставались закрытыми для них, получили приличное воспитание, то есть держались в седле с истинно аристократической грацией и могли при случае поддержать светскую беседу за чайным столиком в модной гостиной.
