Лант отвёл Турру с дороги. Её твёрдая поступь не давала ни на миг усомниться, что лошадь не простая сельская, да и не водились такие в окрестностях долины. С Рубашкой было проще, его они могли взять с собой, но Лант решил не испытывать удачу. Скорее всего, в Лесовике знали каждого, кто владел лошадью, знали они наверно и всех своих деревенских соседей, способных позволить себе, в сущности, вполне хорошего коня. Да и лошадей "в лицо" наверняка помнили. Так было принято решение оставить обоих коней здесь, не расседлывая, пока их ещё не заметили, и продолжить путь пешком.
Привязывать их не стали. Лант сказал, что те придут, когда он позовёт, а пока можно идти дальше. Так они с Мэроу и поступили.
Две фигуры приближались к вышке. Причём, как заметили дозорные, ни дорожных сумок, ни рюкзаков, да хоть бы палки с котомкой у тех фигур не было.
Стало прохладно. Даже холоднее чем ночью, но земля быстро нагревалась. Первый караульный пропыхтел что-то, поёжился и, откинув овчинную куртку, стал ждать, пока две фигуры подберутся поближе и их можно будет разглядеть.
На всякий случай коваль, а именно он первым увидел путников, кинул быстрый взгляд на простой короткий лук, прислонённый к каменной ограде. Вряд ли он ему сегодня понадобиться, но всякое ж бывает.
Тем временем незнакомцы подошли к вышке, то оказались два парнишки, кутавшиеся в свои тоненькие накидки как крольчата в норе. Один с распрямленными плечами тут же открыто посмотрел наверх, прикрывая глаза ладонью от солнца, и улыбнулся. Другой снял капюшон, тихо стоя за спиной своего спутника. Один с открытым, спокойным, лицом, как и показалось с первого взгляда ковалю, да и портному-Олмаху тоже. С румянцем на щеках. И стоял тот так, словно его строгий отец муштровал в будущие воины с самого рождения. Весь такой уверенный, с расправленными плечами, точно у птицы крылья. Второй был бледен, выступающие скулы придавали лицу странное, настороженное выражение. Весь он как-то сжался, точно ожидал чего неладного, весь вытянулся, прислушиваясь да наблюдая. Откинул со лба чёрные волосы и тут же незлобиво улыбнулся Эгману-ковалю, так что у того за воротом пробрало.
- Ты их знаешь, друг Олмах?- Нарочно громко проговорил Эгман.
- Ничуть не бывало, друг Эгман,- так же сурово отозвался портной, сложив тонкие длинные руки на хлипкой груди и косясь на двух подмёрзших пацанят.
- Что же они делают здесь, друг Олмах?- не унимался Эгман, его то ручищи были такими огромными и крепкими, точно он взял их взаймы у какого-нибудь дерева и вернуть забыл.
- Понятия не имею, Эгман,- вторил первому портной. В отличие от приятеля, на нём было две куртки, которые ничуть не увеличивали тонкую как настенный крюк фигуру, а только делали его похожим на вздувшийся болотный шар. Портной потянул носом, как будто по запаху мог определить, что же представляли из себя незваные гости, и ещё больше набычился, не забывая усмехаться.
- Может разбойники какие?
- Разве мы похожи на разбойников?- Спросил Лант, он то уже привык к солнцу и опустил ладонь. Караульные теперь не казались ему двумя тёмными пятнами на фоне светлеющего утреннего неба.
- Этот так точно не похож,- и тот, что подлиннее, похожий на пузырь, ткнул пальцем вниз, указывая на Мэроу,- такого и ягнёнок забодает.
Лант как стоял, смотря на караульных, так и остался стоять. Мэроу за его спиной не издал ни единого звука. Меча у того конечно с собой не было, а было ли хоть какое-нибудь оружие? Лант сложил руки, преодолевая желание ещё плотнее закутаться в накидку. Под ногами слался мокрый подлесок, кое-где росли небольшие травянистые островки, да иногда виднелись пучки лесного лука. Широкая дорога простиралась дальше на восток.
- Это потому что мы не разбойники.- Сказал Лант.
- Кем тогда будите?- спросил Эгман.- Куда лошадок то отпустили? Украли из поместья?
- Мы из Радужного.- Так же твёрдо, как и спросили, ответил Лант.
- Из Радужного, говорят,- Эгман обернулся к портному, тот только пожал плечами, изредка переступая с ноги на ногу. Хлеб и сыр кончились ещё вечером, пиво они с Эгманом допили ночью, знали ведь что не согреет. Да и не дали им ничего покрепче, бражку там, чтоб дозор хорошо несли и кого подозрительного не подпускать.- Я в Радужном только мясника знаю, того, что ещё всё перед ребятнёй садился да дела свои расписывал. Помнишь, малого Фазана ещё тогда стошнило.
