— А ты вообще молчи, жаба полосатая, — сварливо пискнул Крысюк, выползая из-под трона. — И кстати, напомни, что ты говорила на прошлой неделе про нашего милостивого Короля.
— Чего говорила… Ничего не говорила… — заметно смешалась Тигровая. — Все в порядке.
— А я слышал! Я все слышал! — с ликованием запищал Крысюк. — Все расскажу.
— Да я тебя сейчас… — рассвирепела Тигровая. — Доносчик проклятый… Правильно тебе хвост оборвали, да мало. Я тебе сейчас и голову оторву, — надвинулась она на Крысюка.
— Тихо, приближенные! — хлопнул в ладоши Король. — Тихо! Что за скандалы перед моим величеством?! Что за шум? Иди сюда, — поманил он Крысюка.
Тот ловко взбежал по ниспадающей на пол длинной грязноватой мантии, расшитой изображениями морских звезд и медуз, прыгнул на ладонь Короля. Тот поднес Крысюка к самому лицу и что-то тихо зашептал ему на ухо. Любопытная Тигровая попыталась подслушать, но Король так цыкнул на нее, что акулу как ветром сдуло. Король говорил, и Крысюк даже подергивал огрызком хвоста — так внимательно он слушал. Наконец Король закончил:
— А Белая пойдет вместе с тобой, поможет в случае чего.
— Все будет исполнено, ваше величество, — пискнул Крысюк. — Не извольте беспокоиться, в лучшем виде. Вот только Белая, как я помню, месяц назад… — теперь уже он сунулся усатой мордочкой прямо в ухо Королю.
— Не может быть! — замотал головой Король, выслушав.
— Сам, собственными ушами слышал.
— А ну, сюда, — поманил Король Белую. — Правду он говорит, что ты…
— И он что-то зашептал акуле. Тигровая опять попыталась подслушать, но на нее снова прикрикнули и выставили за дверь тронного зала.
— Ну так что, правда это или нет? — сурово закончил Король, глядя прямо в глаза Белой.
— Это… не-а… — побелев, хоть и было это очень трудно, выдавила Белая. — Сушь великая!.. Да ни за что!
— И я так думаю, — согласился Король, погрозив пальцем Крысюку. — Ты смотри у меня, ври, да не завирайся!
— Да как это, ваше величество, — заныл Крысюк. — Да что же это такое? Я же только от усердия и преданности…
— Знаю, знаю… Но работать будете вместе.
— Ага, — с мстительной радостью согласилась Белая.
— Ага, — без энтузиазма вздохнул Крысюк.
Король довольно улыбнулся и почесал под короной.
Ториль была в отчаянии. Капитан наотрез отказался плыть дальше, заявив, что жить лично ему пока еще не надоело и что деньги, конечно, вещь хорошая, но что с ними делать на морском дне, он лично решительно не представляет. По крайней мере, еще никто из его знакомых, попавших туда, на нехватку денег не жаловался. И вообще, он лично не враг себе — связываться с Морским Королем. Один раз сошло с рук, выручил волшебный Факел, но ведь принцесса не оставит ему этот Факел, уходя. Ведь нет? Вот видите. А Морской Король — персона исключительно злопамятная. Так что лично он, капитан, уже жалеет, что связался с этим ужасным путешествием, и дальше на юг не поплывет ни за что. Впрочем, деньги на починку галеры он взял охотно, заметив, что можно было и побольше дать, вон как корабль изуродовало, смотреть страшно. На прощание он неуклюже поклонился, пробурчав что-то непонятное — то ли благодарность, то ли совсем наоборот,
— и убежал так стремительно, словно за ним гнались.
Ториль попыталась найти другой корабль, но… Все галеры, что стояли на берегу, давно рассохлись и прогнили, и только сумасшедший мог попытаться спустить их на воду даже в спокойной гавани. А о том, чтобы выйти на них в море, и говорить даже было смешно. Она попробовала было нанять рыбачью лодку, но хозяева бледнели и отворачивались, лепеча что-то невнятное, как только речь заходила о том, чтобы плыть куда-то. Нет, продать лодку не отказывался никто. Пожалуйста, хоть сейчас, за этим задержки не будет. Но плыть… На юг… Нет. Нет. И не просите даже. Вы только посмотрите на море.
Смотреть на море и действительно было страшновато. С того дня, как Ториль попала в Акантон, оно никак не могло успокоиться. Штормы бушевали беспрерывно, один сменял другой. Лишь случайно проглядывало сквозь рваные тучи голубое небо, ненадолго, на минутку. И тут же сразу наползала новая туча, еще более черная и тяжелая, и начиналось… Волны с яростью бросались на каменные стены старой крепости, в воздухе стоял неумолчный гул и грохот, словно рядом с городом вдруг проснулся и начал извергаться исполинский вулкан. И камни крепости — даже камни! — уже постепенно сдавали. Обглоданные зубами гигантских вэйверов, начинали рушиться стоявшие сотни лет массивные контрфорсы. В древних стенах зазмеились трещины. И как будто обрадованные успехом, волны с утроенной силой набрасывались на крепость, стремясь растащить ее по кусочкам.
