Он трижды звучно хлопнул в ладоши. Хани показалось, что мир закружился вокруг него. Скалы Радужного ущелья начали стремительно раздвигаться, они стояли уже не в узком провале между скалами, а посреди широкой равнины, усыпанной цветами со странными полупрозрачными сверкающими венчиками. Прямо перед ними выросла каменная беседка, она дрожала, сверкала и переливалась всеми цветами, но не резко, а чуть приглушенно — смотреть на нее было не больно. Беседка казалась сложенной из дымчатых топазов.
— Прошу, — вежливо пригласил князь. — Разговор у нас, похоже, будет долгим.
Чани, с трудом сделав несколько шагов, буквально рухнул на скамью, побелев от усталости и боли. Дайамонд спросил:
— Что с тобой?
— Черный Лед, — вместо Чани ответила принцесса.
— Я же говорил тебе, что они объединились, — с упреком произнес Дайамонд. — Покажи руку, — обратился он к Чани.
Тот протянул левую ладонь, по-прежнему ледяную и мертвую. Лицо Дайамонда стало серьезным.
— Сейчас попробуем.
Он снова щелкнул пальцами, и беседку залили дрожащие сполохи розового и красного цвета. Когда они погасли, рядом с креслом князя стояла девушка в длинном красном платье без каких-либо украшений. Лишь длинные, слегка волнистые темно-каштановые волосы были украшены изящной золотой короной с зубцами в виде земляничных листьев, инкрустированных крупными рубинами. У Хани перехватило дыхание. Он не представлял даже, что можно встретить такую красоту. Конечно, принцесса тоже была красива, и очень красива, но то была мрачная красота, холодная и немного пугающая. И нельзя было забыть, что это принцесса, наследница трона… А эта девушка очаровывала с первого взгляда.
— Знакомьтесь, — представил Дайамонд. — Это Рюби.
Девушка улыбнулась им, и Хани почувствовал, что опять краснеет. Нет, положительно он был обречен постоянно чувствовать смущение, и это заставляло его еще сильнее залиться краской, буквально до самых кончиков ушей. Но все-таки он выдавил ответную улыбку, более похожую, правда, на гримасу. К его величайшему удивлению, Ториль ограничилась холодным кивком, что он сразу приписал ее надменности и чрезмерной гордости. Чани же просто потерял сознание и потому никак не прореагировал.
Рюби быстро, но внимательно ощупала ледяную ладонь и, покачав головой, задумалась. Потом она повернула широкое кольцо с рубином, украшавшее средний палец левой руки, и прочитала длинное заклинание. В воздухе вспыхнул круг багрового пламени, однако жара Хани не почувствовал. Он потряс Чани за плечо, Чани открыл глаза, но взгляд его был мутным и тусклым, он не узнавал никого.
— Я иду, — слабо пробормотал он. — Я иду, но очень холодно.
Хани в отчаянии хлопнул его по щеке. Чани вздрогнул.
— Что случилось? — спросил он. — Где я?
Но Рюби остановила его жестом и приказала:
— Дай руку!
Чани медленно, как в полусне, повиновался. Его ладонь прошла сквозь кольцо, и он страшно вскрикнул. В то же мгновение огненное кольцо почернело, задрожало и рассыпалось на тысячи маленьких искорок. Чани встрепенулся и ошеломленно уставился на свою руку. Она снова была живой и теплой. Он осторожно пошевелил пальцами. Получилось.
— Ур-ра! — обрадованно закричал он. — Получилось! — И тут же смущенно замолк. — Я так благодарен, что просто не нахожу слов, могущих в достаточной степени выразить полноту чувств, меня переполняющих, — витиевато обратился он к Рюби.
И хотя Хани был рад, что брат наконец исцелился, но почувствовал неожиданный мгновенный укол недовольства. Ториль тоже сидела непонятно мрачная, она даже отвернулась, не сказав ни слова.
— А теперь перейдем к вашим делам, — предложил Дайамонд. Он вопросительно и чуть грустно посмотрел на Ториль.
— Извините, — смущенно промолвила она. — Я, кажется, немного забылась.
— Ладно, — добродушно прогудел Дайамонд, явно обрадованный тем, что взгляд принцессы потеплел. — Так куда вы намерены двинуться дальше?
Рюби вдруг резко вскочила и предупреждающе подняла руку.
— Подождите!
— Что там? — насторожилась принцесса.
— Мне почудился шорох.
— Откуда здесь может кто-то подслушивать? — не понял Хани. — Ведь даже мышь не проскользнет мимо ваших стражей, — сказал он Рюби.
