Кимберли со стуком опустила вилку.
— Не все люди похожи на тебя, Люк. — Она вскочила на ноги и едва не опрокинула стул. — Людей соединяет не только секс. Ты не можешь этого понять, так как там, где дело касается чувств, ты совершенно инфантилен.
Он тоже вскочил, высокий — почти два метра, — сильный, мужественный и… злой.
— Я не инфантилен!
Она раздраженно взмахнула руками.
— Тогда расскажи мне о себе! Все.
— Но зачем? Какая связь между рассказами о прошлом и взаимоотношениями людей? — Глаза у него свирепо сверкали. — Что-нибудь изменится между нами, если я расскажу тебе, что родился в favelas — трущобах Рио, — где даже объедки были роскошью? Что изменится, если я расскажу, что отец с матерью работали как проклятые, чтобы мы могли выбраться оттуда?
«Тебе станет легче, если ты узнаешь, что деньги им заработать удалось, но они разорились и снова окунулись в нищету?»
Люк обошел стол и рывком приблизил Кимберли к себе.
— Скажи мне, rneu amorzinho, теперь, когда ты знаешь правду о моем прошлом, знаешь, что я не лишен чувств, наши отношения стали лучше?
— Ты впервые рассказал мне хоть что-то о себе, — выдавила она.
— Вот и смакуй эту минуту, — посоветовал он и запустил пальцы в ее шелковистые волосы, — потому что пустая болтовня о прошлом не является моим любимым занятием.
Если бы Кимберли хоть немного сомневалась относительно его любимого занятия, то сейчас достаточно было лишь взглянуть в темные глаза Люка, чтобы все понять.
— Хватит разговоров на один вечер, — простонал Люк и, проведя рукой по спине Кимберли, прижал ее к себе, затем сгреб в охапку и понес в дом.
Они оделись к обеду. Они вместе ели. Они даже беседовали. Эта мысль была последней отчетливой мыслью Кимберли, прежде чем Люк снял с нее одежду.
На этот раз все между ними было по-другому. Люк был другой… более нежный. Он не подавлял ее, и она не чувствовала его властности — в любовных ласках они были равны. После того, как они, вознесясь на вершину блаженства, спустились с небес на землю, он не отстранился, а продолжал крепко обнимать ее, словно боялся, что она может уйти от него.
Как глупо, подумала Кимберли, погружаясь в сон. Две недели почти закончились, и они оба знают, что она скоро уедет… и ему наверняка это безразлично. Но сейчас она не будет об этом думать и мучить себя вопросами. Она заснула в теплых и надежных объятиях Люка.
Кимберли проверила в сумке билет на самолет и паспорт. Открытый чемоданчик с вещами лежал на кровати.
Накануне вечером они с Люком вновь обедали на террасе, и на этот раз Люк предпринял поистине героические усилия, рассказывая всевозможные случаи из детства и теперешней жизни бизнесмена. Почему он так старается? Ответ для нее очевиден: он не насытился сексом и поэтому нашел способ склонить ее к тому, чтобы она осталась.
Но она не останется… даже после этой ночи.
Казалось, самые сильные сексуальные наслаждения она уже испытала раньше, но Люк подарил ей такую остроту экстаза, что вновь доказал, какой он непревзойденный любовник. Она не представляет, как будет жить без него.
В этот момент Люк вышел из ванной, чисто выбритый и с влажными после душа волосами. Она не могла отвести от него глаз. Вероятно, она видит его в последний раз. Если бы не сын, осталась бы она? Нет. Потому что не хочет, чтобы сердце у нее опять разбилось.
Он увидел чемодан и нахмурился.
— Почему ты укладываешь вещи?
— Потому что собираюсь домой. Думаю, твой пилот доставит меня в аэропорт.
— Совершенно точно не доставит. Потому что ты не едешь домой. Полагаю, мы об этом договорились.
Почему у него сложилось подобное впечатление? Кимберли судорожно пыталась вспомнить, что такое она могла сказать.
— Мы об этом не договаривались.
Пальцы Люка зарылись в ее кудрях, и воркующим голосом он напомнил ей:
— Разве мы не провели ночь любви?
— Да, но… — Кимберли бросило в жар.
— И разве эта ночь не стала самой потрясающей ночью в твоей жизни? — Он склонил к ней темноволосую голову, и самодовольная сексуальная улыбка заиграла у него на губах.
Сладкая, жаркая истома охватила все тело, и Кимберли хрипло прошептала:
— Да, ночь была потрясающая, но мне тем не менее нужно уехать.
