Он неумолимо притягивал к себе, и Кимберли почувствовала, как напряглись и затвердели соски под тонким халатом. Господи, что с ней? Она обхватила себя руками. Неважно, как отвечает ее тело при виде этого человека. Единственное, что имеет значение, — это ее ребенок.
Он соглашается дать денег? Он не пришел бы сам, если бы хотел отказать. Он бы прислал служащего. Их у него тысячи, они работают день и ночь, чтобы увеличивать доходы финансовой империи Санторо.
— Я уже говорила тебе, что деньги не для меня. Я не знаю, что еще мне сделать, чтобы тебя убедить.
Он повернулся к ней.
— Честно говоря, мне не очень-то интересно, зачем тебе деньги. Меня интересует то, что ты собираешься дать мне взамен. — Он на минуту задумался. — Скажем так: взамен моих вложений капитала.
Она насторожилась.
— Я не понимаю…
— Не понимаешь? — Он отошел от окна. — Деловая сделка — это взаимные одолжения. Обмен любезностями. У меня есть кое-что необходимое тебе, а у тебя есть кое-что нужное мне.
У Кимберли быстро-быстро застучало сердце. Она провела кончиком языка по сухим губам.
— Но у меня нет ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. Значит, ты пришел сказать мне «нет».
Он коснулся длинным, гибким пальцем ее щеки.
— Я готов договориться. — Палец задержался у уголка рта, а от его улыбки ей стало жутковато. — Я дам тебе денег, но хочу кое-что в обмен.
Только не сына!
Великий Боже, пожалуйста, не допусти, чтобы он потребовал отдать ему сына!
Она устремила на него беспомощный взгляд и, едва дыша, спросила:
— Что? — Что еще у нее есть? Что она может предложить ему? Квартиру в Лондоне? Но квартира крайне скромная, а больше у нее ничего нет. — Что ты хочешь?
Только не Рио. Пожалуйста, только не Рио… Он, не отрываясь, смотрел на нее… и запустил ладони ей в волосы.
— Тебя. — Слово прозвучало ясно и четко. — Я хочу тебя, minha docura. Опять в моей постели. Обнаженной. И до тех пор, пока я не позволю тебе одеться и уйти.
Наступила гробовая тишина. От его чувственного взгляда Кимберли казалось, что ее тело начинает плавиться. Он не мог сказать такое! Она ослышалась. Он хочет… ее? Облегчение от того, что Рио ему не нужен, сменилось дрожью от непонятного возбуждения, и ей с трудом удалось произнести прерывающимся голосом:
— Ты ведь это не серьезно…
— Я никогда не шучу, когда дело касается секса.
— Но почему? — Кружилась голова, в ушах пульсировала кровь. Хоть бы он отодвинулся от нее! — Почему я нужна тебе в постели? У нас ведь все это уже было…
— А я снова этого хочу. — Его улыбка была похожа на оскал хищника. — Снова. И снова.
Она едва не задохнулась.
— Но ты можешь заполучить любую женщину…
— Понятно. — Он медленно убрал руку с ее волос. — Тогда все решено.
— Подожди. — Господи, почему она не в строгом костюме! Так трудно сохранять хладнокровие, когда на тебе полупрозрачный халат и при этом разговор идет о сексе. — Ты хочешь сказать, что дашь мне деньги, если я соглашусь… — язык поворачивался с трудом, — спать с тобой?
— Не спать. Нет. — Его губы насмешливо изогнулись. — Заверяю тебя — сна будет очень мало.
Во рту у нее пересохло, и она плотнее запахнула халат, словно хотела обезопасить себя от тех ощущений, которые прострелили ее тело.
— Это — нелепое предложение. Он нахмурился.
— Что же в этом нелепого? Я просто возобновляю наши отношения.
— Отношения? — громко воскликнула она. — У нас не было отношений, Люк. У нас был секс!
В стенку застучали, и Кимберли от неловкости прикрыла глаза. А Люк, как ни в чем не бывало, продолжал:
— Секс. Любовные отношения. — Он пожал плечами. — Это одно и то же.
— Нет! Это не одно и то же, Люк! — Она была так возмущена, что забыла о соседях за стеной. — Это не то же самое! Хотя трудно ожидать, что человек с первобытными повадками может это понять.
Он ни капельки не переменился! Люк пожал плечами, показывая, что ее мнение его не интересует.
— Женщинам нужно от мужчин совсем другое — это общеизвестно. Мне ни к чему романтические ухищрения, чтобы заниматься сексом и получать от этого удовольствие, а если тебе не хватает романтики, то это твое дело.
Он ничего не понял!
