Эта встреча на первый взгляд выглядит очень неестественной и нарочитой. Несколько раз я перечитал этот отрывок: спектакль, настоящий спектакль, мелодрама, мыльная опера!
Такое впечатление, что все это разыгрывается на публику.
Иосиф подбрасывает братьям дорогую чашку, обвиняет их в воровстве, берет в заложники самого младшего, доводит всех до полного эксцесса.
Потом с плачем раскрывается, рассказывает братьям, кто он такой.
В итоге — плачут все. Ну и ну, режиссер, да и только!
Да, режиссер! А как вы хотели?
Иосиф Прекрасный — психолог и прекрасный постановщик. Он действует по законам драмы.
Он использует приемы, которые используют все творческие люди: завязка действия, кульминация, доходящая до критической точки, затем — разрядка (катарсис) и слезы радости или печали. Как в кино.
А это и есть кино.
Иосиф обращается не к разуму, а к чувствам. А что может быть сильнее наших чувств?
В Голливуде это давно поняли, построили индустрию — фабрику грез — и завоевали мир!
Иосиф здесь использует метод эмоционального потрясения. Мы привыкли относиться к эмоциям пренебрежительно. В обыденном сознании эмоции — это охи, ахи, вздохи при луне, клятвы верности и иная сентиментальная чушь, место которой в дешевых книжонках, слезливых сериалах и прочей низкопробной дребедени.
На самом деле все гораздо серьезнее. Человек и стал-то человеком благодаря эмоциям.
Плач, смех, гнев, радость — это и есть жизнь в самых ярких ее проявлениях.
Чтобы усвоить для себя нечто новое, надо сделать его эмоциональным, придать какому-то событию, факту статус переживания.
А что такое переживание? Это когда мы пропускаем через себя, проигрываем нечто происходящее не с нами, а с кем-то другим.
Ставим себя на место другого. Проживаем чью-то чужую жизнь, а точнее, какой-то эпизод из этой жизни.
Иосиф открыл систему Станиславского раньше Станиславского.
Он настоящий виртуоз по закручиванию интриги. Смотрите, как он держит нас в напряжении. Не отпускает, пока действие не придет к финалу.
Он не поучает, не выставляет себя в качестве примера для подражания или для сочувствия и раскаяния.
Он делает зрителей участниками спектакля.
Он заставляет их пережить все, что пережил сам, испытать все на собственной шкуре и добивается, как настоящий мэтр драматургического мастерства, невероятного успеха.
Участники спектакля вновь потрясены злым поступком.
Вот, оказывается, каково это — стать жертвой несправедливости!
Все плачут. Зло отрицается добром.
Глава 5. «Если тебе “корова” имя…»
•§•
Здесь просто рассказана история в подтверждение выводов главы 4.
Однажды я на собственном опыте убедился в силе эмоционального воздействия на коллектив.
Заместителем по строительству на заводе работал тогда некто Вараксин (фамилии везде изменены).
Про Вараксина говорили, что у него в руках все заводское начальство, включая генерального директора.
Говорили, что под началом Вараксина работают бригады шабашников, которые сплошь состоят из уголовников. Говорили также, что Вараксин никого не боится и может делать все что захочет.
Он начал строительство новой котельной, но строительство затягивалось. Материалы разворовывались.
По заводу бродили какие-то странные люди в разорванных робах и с татуировками. Встречались и пьяные. В общем, полный беспредел, да и только.
В редакцию нашей газеты пришла депутация с просьбой разобраться в происходящем. Мне пришлось в этих разборках участвовать.
Материал собрался интересный, я побеседовал со многими заводскими руководителями.
Не хватало интервью с самим Вараксиным. Без мнения главного героя печатать статью было нельзя. Но Вараксин от встреч уклонялся.
На словах он соглашался, но когда я приходил к назначенному времени, то оказывалось, что кабинет Вараксина заперт.
Вот так, «поцеловав» дверной замок раза три, а то и четыре, я решил больше Вараксину не звонить и к нему не ходить.
Что же делать?
Я отбросил то, что у меня уже было, и написал совсем другую статью. Описал, как выглядели попытки встретиться и побеседовать с «генеральным заводским строителем».
Получились почти что собственные «хождения по мукам». Я ничего не придумывал. Очень детально изобразил все наши телефонные разговоры, закрытую дверь, его извинения, обещания «в следующий раз непременно быть» и прочие, и прочие подробности.
