— Ладно, убедил. Я буду участвовать.
Теперь и я мог вздохнуть — с облегчением.
* * *
В тот вечер мы совещались.
— Теперь начнется муштра. «Санфорд» будет готова к испытаниям на следующей неделе. После испытаний вы оба под моим руководством начнете постигать науку управления парусами. Ровно через четыре месяца мы отплываем в Танжер.
— Черт побери! — воскликнул Уокер. — Мне это совсем не нравится.
— Ничего не поделаешь. Сотни людей мотаются по Атлантике в наши дни. Люди совершают кругосветные путешествия на суденышках поменьше нашего. — Я посмотрел на Курце. — Наше предприятие надо будет как-то финансировать. У тебя есть деньги?
— Около тысячи, — признался он.
— Эти деньги пойдут в дело… вместе с моими двадцатью пятью тысячами.
— Magtig, — изумился он, — это же огромная сумма!
— И каждое пенни из нее пойдет в дело. Нам, вероятно, придется купить небольшую верфь в Италии, только так можно будет втайне отлить киль. Я сдам ее в аренду фирме «Уокер. Курце и Халлоран» под стопроцентные дивиденды. И чтобы мне вернули пятьдесят тысяч до того, как начнется дележка. Можешь то же самое проделать со своей тысячей.
— Вполне справедливо, — согласился Курце.
— Уокер денег не имеет, а коль скоро ты бросил свою тысячу в общий котел, то и у тебя их нет. Поэтому я беру вас к себе на жалованье. Нужно же вам на табак и трехразовое питание на все это время.
Мое сообщение заметно приободрило Уокера. Курце кивнул в знак согласия. Я сурово посмотрел на Уокера:
— А ты воздержись от выпивки, не то мы тебя выкинем за борт. Запомни это!
Он уныло кивнул. Курце спросил:
— А почему мы начинаем с Танжера?
— Надо заранее подготовить все для переплавки золота в стандартные слитки, — сказал я. — Какой банкир примет у нас золотой киль? В любом случае это дело будущего, а сейчас нужно сделать из вас сносных моряков — ведь для начала необходимо доплыть до Средиземного моря.
* * *
Я взошел на борт «Санфорд», чтобы начать испытания, а Курце и Уокер — прогуляться и посмотреть, во что, собственно, они впутались.
Яхта оказалась воплощением всех достоинств, о которых можно было мечтать, — вполне приличная скорость, хорошая устойчивость. Немного подправить паруса, и судно станет еще послушней, серьезных переделок не понадобится.
Когда мы легли на курс и вышли на длительную пробежку, яхта легко набрала скорость и весело понеслась, рассекая волны, журчащие вдоль бортов и заигрывающие с палубой.
Уокер позеленел.
— Ты вроде говорил, что с помощью киля эта штука будет держаться вертикально. — Он мертвой хваткой вцепился в бортик кокпита.
Я засмеялся.
— Можешь не волноваться. Крен не такой уж большой. Не перевернемся.
Курце не сказал ни слова — был слишком занят: его донимала морская болезнь.
* * *
Следующие три месяца прошли в заботах и хлопотах. Люди забывают, что наш мыс назывался Мысом Бурь до того, как какой-то чиновник назвал его Мысом Доброй Надежды. Когда задувает «Берг», море там становится самым неуютным местом в мире.
Я гонял Уокера и Курце немилосердно. За три месяца я должен был сделать из них приличных моряков «Санфорд» слишком большая яхта, чтобы управлять ею в одиночку. Я надеялся, что в паре они заменят мне одного опытного морехода. Мои ожидания были обоснованы, как мне кажется, тем, что за три месяца они провели в море больше времени, нежели посредственный яхтсмен, выходящий в море только в выходные дни, за три года. К тому же им крупно повезло с инструктором — я спуску им не давал.
На берегу время проходило за изучением морского дела: как вязать узлы, чинить паруса. Они пытались роптать, но я быстро утихомиривал их: «А что, если меня смоет за борт посреди Атлантического океана?»
Наконец мы решили проверить, чему я их научил, на практике, вначале — в заливе, потом — в открытом море, не удаляясь далеко от берега, а вскоре уже уходили на такие расстояния, что и земли не видать.
Я думал, что Курце и на море окажется таким же выносливым, каким, очевидно, был на суше. Но из него настоящий моряк не получался. Подводил желудок. Курце все время тошнило, он не выдерживал качки, так что толк от такого рулевого был невелик. Но в дальних рейсах он героически взялся исполнять обязанности кока. Не очень-то это благодарная работа для человека, страдающего морской болезнью. Снизу доносились его проклятия, когда из-за резкого крена яхты во время непогоды ему на колени опрокидывался горячий кофейник. Однажды он признался, что знает теперь, как чувствуют себя кости для игры в покер, когда их встряхивают. Он бы не выдержал таких мучений, если бы не сильная жажда овладеть золотом.
