— Такие ящички я уже где-то видел, но не могу вспомнить где. Дай-ка сюда один, посмотрим.
Уокер и Харрисон залезли в грузовик, оттащили в сторону тело убитого немца, и Харрисон ухватился за угол ближайшего ящика…
— О, черт! — воскликнул он. — Проклятая штука прибита! Уокер помог ему, и ящик сдвинулся с места.
— Нет, не прибит, просто очень тяжелый, наверное, в нем свинец. Курце опустил задний борт.
— По-моему, его лучше вытащить и вскрыть на земле, — предложил он дрогнувшим от волнения голосом.
Уокер с Харрисоном волоком подтащили ящик к краю и перекантовали вниз. Ящик грохнулся на пыльную дорогу. Курце попросил:
— Дайте-ка мне вон тот штык.
Уокер вынул штык из ножен у мертвого немца и передал Курце. С визгом вылетали гвозди, но крышка не поддавалась. Наконец Курце сорвал ее:
— Так я и думал.
— Что это? — спросил Харрисон, утирая лоб.
— Золото, — тихо ответил Курце.
Все застыли…
* * *
Уокер был уже вдребезги пьян, когда дошел до этого места своего рассказа. Он еле держался на ногах и, чтобы сохранить равновесие, хватался за стойку бара и торжественно повторял:
— Золото!
— Ради всех святых, скажите, что вы с ним сделали? — воскликнул я. — И сколько же его там было?
Уокер тихонько икнул.
— Как насчет… еще по одной? — спросил он.
Я тотчас сделал знак бармену.
— Давай рассказывай, мне не терпится узнать, чем все закончилось.
Он искоса посмотрел на меня.
— Вообще-то, не надо бы мне рассказывать тебе об этом, — сказал он. — Да черт с ним!.. Теперь уже все равно. А дальше было вот что…
* * *
Долго стояли они, глядя друг на друга.
— Я же говорил, — сказал Курце, — что мне эти ящики знакомы. Такие использовали на золотом руднике. Риф для упаковки слитков перед погрузкой на транспорт.
Убедившись, что все ящики в этом грузовике одинаковой тяжести, они как безумные бросились к другим машинам. Второй грузовик разочаровал их: он был забит коробками с какими-то документами.
Курце, копаясь в коробке и выкидывая оттуда бумаги, произнес с досадой:
— И кому понадобилась эта макулатура?!
Уокер выбрал подшивку и пролистал.
— Похоже, это документы из Итальянского государственного архива. Может быть, сверхсекретные?
Из глубины кузова донесся приглушенный голос Харрисона:
— Эй, ребята, смотрите, что я нашел!
Он вынырнул оттуда с пачками бумажных лир в обеих руках — чистенькими, новыми банкнотами.
— Тут их целый ящик! А может, и больше!
В третьем грузовике опять оказалось золото, но его было меньше, чем в первом; там же стояло несколько крепко сколоченных деревянных ларцов с запорами. И снова им пришлось поработать штыком.
— Боже! — прошептал Уокер, когда открылся первый ларец. С благоговейным ужасом он достал оттуда переливающееся всеми цветами радуги драгоценное ожерелье из бриллиантов и изумрудов.
— Сколько оно может стоить? — спросил Курце у Харрисона.
Харрисон обалдело мотал головой.
— Откуда мне знать? — Он слабо улыбнулся. — Я в этом не разбираюсь.
Они стали копаться в ларце, и Курце наткнулся на золотой портсигар.
— Здесь что-то написано, — сказал он и громко прочитал: — «Саго Benito da parte di Adolfe. Brennero. 1940».[8]
Харрисон медленно заговорил:
— Гитлер встречался с Муссолини на Бреннерском перевале в сороковом году. Тогда-то Муссолини и принял решение вступить в войну в качестве союзника Германии.
— Ну вот, теперь мы знаем, кому это принадлежит, — сказал Уокер, помахивая рукой.
— Или принадлежало, — задумчиво поправил его Курце. — А вот кому это принадлежит теперь?
Они переглянулись и примолкли. Курце первым прервал молчание:
— Пошли посмотрим, что в последнем грузовике.
Четвертая машина была набита уже знакомыми коробками с документацией. Но в ней еще был ящик с короной, инкрустированной драгоценными камнями — рубинами и изумрудами, но без алмазов.
Харрисону пришлось поднатужиться, чтобы поднять ее.
— Какой же гигант носил ее во дворце? — спросил он, собственно, ни к кому не обращаясь. — Недаром говорят, что «долу клонится глава под тяжестью короны», — вполголоса пробормотал Харрисон, укладывая корону обратно в ящик. — Ну и что будем делать?
Курце поскреб затылок.
— Действительно, проблема, — согласился он.
