— Прости, не понял.
— Здесь пятьсот футов книжных полок. Книги стоят по десять долларов за фут. В итоге мы имеем пять тысяч. — Он помолчал. — Но здесь есть и несколько моих книг.
Я понял, что в этом доме разговоры о деньгах в порядке вещей. Поэтому заметил:
— В результате ты сэкономил несколько баксов.
— Да. Я привез сюда книги, которые читал в колледже.
— Макиавелли.
— Да. И еще Данте. Святой Августин. Ты читал его?
— Да. А святого Иеронима ты читал?
— Конечно. Его избранное. Я же говорил тебе, эти братья-христиане привили мне вкус к этим авторам. — Он легко поднялся со своего кресла, подошел к шкафу, нашел нужную книгу. — Вот он, святой Иероним. Мне очень нравится. Послушай. — Он процитировал: — «Моя страна стонет под натиском варварства, ее жители молятся только о том, чтобы набить свое брюхо, они живут лишь сегодняшним днем». — Он захлопнул книгу. — Так что же изменилось? Ничего. Верно? Люди не меняются. Если бы этот человек не был священником, он бы сказал: «Молятся только о том, чтобы набить свое брюхо и удовлетворить свою похоть». Мужчины бегут туда, где есть жратва и бабы. Голова им ни к чему, они думают низом живота. А думать надо головой. И задумываться о последствиях, прежде чем засунешь свой член туда, куда не следует:
— Легко сказать.
Беллароза засмеялся.
— Да уж. — Он оглядел книжные шкафы. — Иногда я сижу здесь вечером и читаю свои книги. Порой мне даже кажется, что мне следовало стать священником. Вот только… знаешь… похоть проклятая. — Он добавил: — Эти бабы, они меня с ума сводят.
Я кивнул в знак солидарности.
— Так ты, значит, не настоящий епископ?
Он снова рассмеялся и положил книгу на место.
— Нет. Мой дядя называл меня епископом, так как у меня голова была полностью забита тем, чему меня учили в Ла Сале. Он обычно так представлял меня своим друзьям: «Это мой племянник, епископ». И потом заставлял процитировать что-нибудь по-латыни.
— Ты знаешь латынь?
— Нет. Только то, что мы когда-то зазубрили наизусть. — Он подошел к сервировочному столику, взял с него бутылку и две рюмки, потом снова сел и разлил жидкость по рюмкам.
— Это граппа. Пробовал когда-нибудь?
— Нет.
— Похоже на бренди, но покрепче. — Он поднял свою рюмку.
Я поднял свою, мы чокнулись, и я опрокинул жидкость в рот. Мне следовало прислушаться к предупреждениям Белларозы. Я могу пить все, что угодно, но это было нечто особенное. Я почувствовал, как мне обожгло глотку, потом скрутило желудок, и я едва не опорожнил его на столик с сигарами. Сквозь туман в глазах я заметил, как Беллароза следит за мной поверх своей рюмки. Я закашлялся.
— Mamma mia…
— Вот-вот. Это нужно пить медленно. — Он уже прикончил свою рюмку и налил себе еще. Затем протянул бутылку мне.
— Нет, спасибо. — Я попытался отдышаться, но в комнате было полно дыма от сигар. Я положил сигару и вышел на балкон.
Беллароза последовал за мной, прихватив сигару и свою рюмку.
— Прекрасный вид, верно? — заметил он.
Я кивнул в знак согласия. Свежий воздух пошел мне на пользу. Живот отпустило.
Беллароза указал своей сигарой вдаль.
— Что там такое? Сейчас плохо видно. Мне это напоминает поле для игры в гольф.
— Так оно и есть, это поле для гольфа клуба «Крик».
— Какого клуба?
— «Крик». Это местный клуб.
— Да? Они играют в гольф?
— Конечно. На поле для гольфа.
— Ты тоже играешь?
— Немного.
— Я плохо представляю себе эту игру. Это интересно?
— Наверное, когда-то было интересно, — ответил я и добавил: — В этом клубе также увлекаются стрельбой. Ты умеешь стрелять?
Он засмеялся.
Я посчитал, что пора предстать перед Фрэнком в образе настоящего мужчины.
— Я неплохо стреляю из ружья.
— Да? Я стрелял из ружья всего один раз.
— По тарелочкам или по птицам?
Он помолчал.
— По птицам. Это были утки. Ружье — это не мое оружие.
— Как насчет винтовки? — поинтересовался я.
— Это уже лучше. В Нью-Йорке я был членом «винтовочного» клуба. «Итальянский винтовочный клуб». Ты, наверное, о нем слышал?
Я в самом деле слышал. Это любопытное заведение в Маленькой Италии, большинство членов которого никогда не держали в руках охотничьей винтовки. Зато они считают, что винтовочный тир в подвале прекрасно подходит для стрельбы из пистолета.
