Читая обвинительное заключение, я размышлял и о показаниях свидетелей. Вполне возможно, что все произошло именно так, как они описали, но за единственным исключением: они не видели лица убийцы. Я не детектив, однако не требуется большого ума, чтобы сообразить, что человек, подобный Белларозе, даже если бы он лично захотел расправиться со своим конкурентом, не стал бы делать это среди бела дня, зная, что половина населения Нью-Йорка знает его в лицо.
Но, очевидно, кто-то в штаб-квартире ФБР или в ведомстве федерального прокурора увидел в случившемся прекрасную возможность спровоцировать разборки в преступном мире. Почему бы в этом деле не приписать совершение убийства главарю самой крупной мафиозной группировки? Если Беллароза был прав, утверждая, что преступление совершили сотрудники Бюро по борьбе с наркобизнесом, тогда понятно, почему они выбрали именно тот почерк убийства, который характерен для разборок в преступном мире. Они могли сымитировать пальбу из «узи», чтобы подумали на колумбийцев; нападение с ножом или мачете (походило бы на месть выходцев с Ямайки); взрыв бомбы, характерный для корейской мафии. Но они выбрали самый безопасный, самый простой в выполнении способ: они убили Карранцу по-итальянски.
Я вдруг понял, что у меня в голове уже складываются доводы защиты на предстоящем процессе, но, кроме того, я подсознательно пытался убедить сам себя, что защищаю невиновного человека. Стараясь быть объективным и непредвзятым судьей, я еще раз взглянул на это дело и убедился, что имеются веские основания для того, чтобы сомневаться в причастности Белларозы к этому убийству.
Просматривая бумаги, я время от времени поглядывал на Фрэнка. Он это заметил.
— Здесь указано, как зовут людей, свидетельствовавших против меня? — поинтересовался он.
— Да, это одна женщина и четверо мужчин.
— А, да, подружка Карранцы. Я помню, об этом писали в газетах. И что же, она утверждает, что видела меня?
— Да.
Он кивнул, но ничего не сказал.
— Все они находятся под защитой федеральной программы помощи свидетелям, — предупредил я его.
— Ну и хорошо, их никто трогать не собирается. — Он улыбнулся.
— Кстати, присяжные вряд ли будут воспринимать этих людей как нормальных свидетелей. Они же все иммигранты.
Он пожал плечами и снова погрузился в чтение газеты.
Ленни остановил машину у дверей одного из кафе на Бродвее. Винни принял у нас заказы на кофе и пошел их выполнять.
Потом мы поехали через Голландский туннель по направлению к Нью-Джерси, затем вернулись на Манхэттен через туннель Линкольна.
Раздался звонок радиотелефона. Беллароза попросил меня взять трубку.
— Алло?
— Мистер Беллароза в машине? — Голос в трубке показался мне знакомым.
— Нет, он поехал заказать мессу в церкви. — Я неплохо научился реагировать в таких ситуациях. — А кто это говорит?
Беллароза ухмыльнулся.
— Это Джон Саттер? — ответил мой собеседник вопросом на вопрос.
— Это слуга мистера Саттера.
— Мне не нравится ваш юмор, мистер Саттер.
— Он многим не нравится, мистер Феррагамо. Так чем могу служить? — Я посмотрел на Белларозу.
— Если позволите, я бы хотел поговорить с вашим клиентом.
Беллароза уже протянул руку, чтобы взять трубку, поэтому я передал ее ему.
— Алло, это ты, Эл… — заговорил Фрэнк. — Да… Да, он, можно сказать, новичок в этих делах. Понимаешь? — Он послушал, что говорит его собеседник, затем произнес: — Ты тоже, приятель, играешь не по правилам. Так что не тебе на это жаловаться. — Он снова стал слушать с гримасой смертельной скуки на лице. — Да, да, да. И что? Послушай, делай то, что считаешь нужным. Разве я на что-то жалуюсь? Я вообще сижу и помалкиваю.
Я, естественно, не знал, что говорит его собеседник, но все равно не мог поверить своим ушам, даже слушая только одного Белларозу. Эти двое разговаривали так, словно речь шла о партии в теннис и они не могли договориться, кто был прав в этой игре.
— Ты что, думаешь, я использовал для залога «грязные» деньги? Но ведь это легко проверить, Эл. Если окажется, что ты прав, забери их себе. Я в этом случае сам приду и сяду за решетку… Да, можешь даже не тратить время. Не занимайся ерундой, не стоит. — Он покосился на меня, потом снова заговорил по телефону: — Он отличный малый. Такое дело выиграть — не шутка! И порядочный гражданин. Очень порядочный гражданин, с большими связями. Так что оставь его в покое, Эл. Если будешь к нему приставать — тебе не поздоровится. Capisce?
