— Кстати, ты учел двадцать тысяч долларов, которые ты остался должен мне? — спросила она.
— Извините, миссис Саттер, в данном случае, финансовая ответственность обоюдна.
— Да, я знаю это, Джон. Но ведь все произошло не по моей вине.
Учтите при этом, что ей эти двадцать тысяч долларов нужны так же, как мне конюшня на новом месте. Я прокашлялся, как это делали господа Мельцер и Вебер.
— К чему ты об этом заговорила? — спросил я.
— Мои адвокаты хотели бы знать…
— Твой отец…
— Ладно… Меня, собственно, не деньги интересуют. Просто они считают, что неразумно иметь собственность в общем владении.
— Речь пока идет о моей собственности, Сюзанна. Претензий на твою собственность у меня нет. У нас случайно была недвижимость, записанная на тебя и на меня. Теперь ее нет. У тебя со мной очень жесткий брачный контракт. Я адвокат, я в этом разбираюсь. Поверь мне.
— Я верю, Джон, но… Деньги мне сейчас не нужны, но я хотела бы иметь расписку. Так… мне посоветовали мои адвокаты.
— Хорошо. — Я написал расписку на двадцать тысяч долларов, подписал ее и поставил дату. Все это я проделал на обороте меню. — Это теперь законный документ. На названия блюд можешь не обращать внимания.
— Ты зря бесишься. Ты же адвокат, должен понимать…
— Я понимаю, что на протяжении двадцати лет оказывал бесплатно юридические услуги твоему отцу. Я понимаю, что оплатил из своего кармана половину стоимости работ по переносу конюшни.
— Но там стоит и твоя лошадь.
— Мне не нужна эта дурацкая лошадь. Пусть она сдохнет.
— Какие ужасные вещи ты говоришь. Кстати, яхту ты же купил только на свое имя.
— На чеке тоже стоит только мое имя, леди.
— Ладно… я не хотела об этом говорить, но… ты никогда, с тех пор как мы женаты, не платил проценты по закладным и по аренде.
— А что сделала ты, чтобы войти во владение этим домом? Родилась с серебряной ложкой в заднице?
— Пожалуйста, не хами, Джон. Мне так противно говорить об этих деньгах. Давай не будем. Пожалуйста.
— Нет, нет и нет! Будем говорить. Давай все-таки хоть раз по-настоящему обсудим денежные проблемы.
— Пожалуйста, говори потише.
Не знаю, стал бы я говорить потише или нет, но тут в музыкальный автомат опустили монетку, и все, кто до этого слушал нас, стали слушать Фрэнка Синатру, его песню «Мой путь». Отличная песня. Думаю, что парень у стойки бара завел ее специально для меня. Я показал ему мой поднятый большой палец. Здорово!
— Это так неприятно. Я совсем не привыкла к таким разговорам, — сказала Сюзанна.
— Извини, я, кажется, погорячился, — признался я. — Ты, конечно, абсолютно права. Положи эту расписку в свою сумочку. Я верну долг, как только смогу. Мне понадобится несколько дней.
Ей, очевидно, стало не по себе.
— Забудь о том, что я говорила, — произнесла она, сминая мою расписку в комок. — Я в этих делах ничего не понимаю.
— Тогда имей в виду на будущее, что наши дела — это наши дела, и не надо впутывать в них твоего отца. Я настоятельно рекомендую тебе нанять собственного адвоката, который не будет иметь ничего общего с твоим отцом. Именно с этим адвокатом я хотел бы решать все вопросы, которые могут возникнуть. — Включая и вопрос о нашем разводе.
Сюзанна покраснела. Насколько я мог понять, она колебалась сейчас, выбирая, броситься ли ей к моим ногам или подступить с ножом к горлу.
— Хорошо, Джон, — наконец сказала она и, взяв со стола меню, начала его изучать. Лица ее я не мог видеть.
О ее рыжих волосах я уже упоминал. Судя по всему, сейчас ее хорошее воспитание вступило в конфликт с плохими генами. Наверное, из предосторожности следовало бы убрать подальше от нее столовые ножи, но, возможно, она восприняла бы это как оскорбление. Я все еще не успокоился, но мне надо было выяснить у нее один важный для меня вопрос.
— Мне не понравилось, что твой отец звонил тебе в тот вечер, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке. Он что, думал, что я тебя изобью?
Она покосилась на меня из-за меню.
— Конечно нет, это было бы глупо. Но он действительно очень зол на тебя.
— Почему? Потому что ему пришлось заплатить за ужин?
— Джон… то, что ты сказал, было слишком грубо. Но он просил меня передать тебе, что он согласен принять от тебя извинения.
