Так мы сидели и разговаривали за едой, вернее сказать, они разговаривали. Я тихо закипал.
Уильям опять вернулся к теме продажи дома. Он обратился к моей жене:
— Я сожалею, Сюзанна, если эта продажа принесет вам какие-то неудобства. Но это должно было случиться. А насчет того, что на этой земле начнется строительство, беспокоиться не надо. Теперь, когда поместьем владеет Беллароза, ты и я будем жертвовать по пять-десять тысяч в Фонд охраны природы. Анонимно, конечно, — он ничего не узнает. В случае чего они затаскают его по судам. Кстати, Беллароза сказал, что предоставляет вам полное право пользоваться этой землей для верховых прогулок, огородничества, для чего хотите. Он обещал даже подписать бумагу на этот счет.
— Очень мило с твоей стороны, что ты его об этом попросил, — сказала Сюзанна нашему благодетелю.
— Знаешь, все могло быть гораздо хуже, — улыбнулся Уильям своей дочери. — А так вы, по крайней мере, знакомы с этим новым владельцем. Он очень хорошо отзывается о вас. — Уильям помолчал. — А он не прост, этот Беллароза. Если откровенно, я ждал увидеть головореза.
Еще бы он сказал плохое о человеке, который отстегнул ему двадцать миллионов. Но больше всего меня раздражало то, что он не пролил ни слезинки по случаю потери своего фамильного поместья. Даже я, который почти ненавидел это место, чувствовал ностальгию по прежним временам, а ведь эта земля не принадлежала многим поколениям моей семьи.
Но его, похоже, это совершенно не трогало.
— Сюзанна, я рад, что ты успела перенести конюшню на новое место…
— Я заплатил за половину работы, — вставил я.
Уильям покосился на меня, затем снова отвернулся к своей дочери.
— Беллароза сказал, что он хочет передвинуть «храм любви» на свою территорию. Он говорит, что один из его мастеров, Доминик, тот, который передвигал конюшню…
— Ты — козел!
— Прости, не понял. — Он испуганно воззрился на меня.
— Ты — дерьмо, прорва ненасытная, наглая рожа, старый хрен, козел вонючий.
Шарлотта начала хватать ртом воздух. Сюзанна продолжала как ни в чем не бывало есть свой десерт.
— Ты… ты… ты… — только и смог выдавить из себя Уильям.
Я встал и похлопал его по спине.
— Эй, скряга, не забудь заплатить за ужин. — Я взял Сюзанну за руку. — А ты пойдешь со мной.
Она встала, не говоря ни слова, и прошла вслед за мной к выходу.
По дороге домой она задала единственный вопрос:
— Как ты считаешь, реально передвинуть «храм любви»?
— Да, там же только колонны и перекрытия. Почти то же самое, что перенести детские кубики. Если делать все осторожно, то почему нет? Это легче, чем передвинуть конюшню.
— Интересно. Я думаю, не пойти ли мне на курсы по строительству и архитектуре. Мне это помогло бы в моих занятиях живописью. Ты же знаешь, мастера Возрождения изучали строение человеческого тела на трупах и скелетах, прежде чем создавать свои шедевры. Может быть, и мне не хватает таких знаний? Как ты думаешь?
— Возможно, ты права.
Мы въехали в ворота Стенхоп Холла. В окнах сторожевого домика света не было: Этель уехала погостить к своей дочери.
— Мне будет так не хватать Джорджа, — призналась Сюзанна.
— Мне тоже. — Я не стал выходить из машины и закрывать за собой ворота, так как собирался через пять минут выезжать обратно. Сюзанна, конечно, заметила это и всю дорогу до нашего дома хранила молчание. Я остановил «ягуар» у крыльца. Сюзанна вопросительно посмотрела на меня.
Прошло несколько мгновений, затем я сказал:
— В дом я заходить не буду. За вещами заеду завтра.
— Куда ты едешь?
— Это тебя совершенно не касается.
Она открыла дверцу, потом обернулась ко мне.
— Пожалуйста, останься сегодня со мной. — И добавила: — А если поедешь, возьми свою машину. — Она протянула ладонь и улыбнулась. — Ключи, пожалуйста.
Я заглушил мотор и отдал ей ключи. Сюзанна открыла входную дверь — мы вошли в дом. Я прошел на кухню за своими ключами, она поднялась наверх, в спальню. Когда я уже направлялся к выходу, раздался телефонный звонок. Наверху подняли трубку. Я услышал, как Сюзанна ответила:
— Да, пап, со мной все в порядке.
Я открыл дверь, чтобы выйти, когда услышал еще одну фразу:
