— Ну, я думаю, после того как дом обрызгали водой, она будет чувствовать себя лучше.
— Надеюсь. Знаешь, у меня даже мурашки по телу пошли, когда я увидела этих, в сутанах.
Однако были в этой новой для меня ситуации и приятные моменты. Например, итальянская кухня. Нет, Сюзанна не научилась готовить, она умеет готовить так же, как я умею летать. Просто теперь она почти каждый вечер приносила с собой порцию ужина из дома Белларозы. Это были пластмассовые контейнеры с равиоли, зити, парминьяном из баклажан, а также жареные цуккини и другие блюда с труднопроизносимыми названиями. Вы не поверите, впервые за двадцать лет я стал с нетерпением ждать того часа, когда вернусь домой и поужинаю.
Сюзанна также притащила новую рассаду помидоров и цуккини, чтобы высадить ее на своем огороде, на котором уже рос редис, базилик, зеленый перец и баклажаны. Она не говорила мне об этих приобретениях, я сам увидел их, когда однажды прогуливался по поместью. Каждое растение имело бирку с названием, поэтому мы были в курсе того, что выращиваем. Вероятно, Сюзанна позаимствовала у кого-то справочники по огородничеству, так как теперь ее плантация выглядела образцово, и к лету можно было рассчитывать на обильный урожай. Стенхоп Холл превращался — по крайней мере в том, что касается овощей, — в натуральное хозяйство, и все четверо его обитателей могли теперь жить спокойно, не опасаясь заболеть цингой или куриной слепотой.
С этой точки зрения перемены в моей жизни, последовавшие после установления культурных контактов с соседним натуральным хозяйством, были весьма благотворными. Столкновение культур пока не материализовалось ни в чем конкретном, но для этого еще имелось время.
Не было сомнений, что между мной и Фрэнком Белларозой установились личные взаимоотношения, но я пока не определил точно их природу, а если и сделал это, то еще не поставил в известность никого, включая и самого себя. Но какова бы ни была их сущность, пока эти взаимоотношения были приостановлены, так как до самого конца месяца я не услышал от моего соседа ни слова.
Что касается деловых отношений, то весь наш разговор в библиотеке казался мне не чем иным, как бредом. Должно быть, Фрэнк сожалел теперь, что был откровенен со мной, и именно это и объясняло его длительное молчание. По моему разумению, он, конечно, не мог вообразить, что ему удалось нанять меня в качестве своего адвоката.
В последнюю среду мая Сюзанна отправилась на очередное собрание общества любителей бельведеров. Оно проходило в старом поместье «Фокс Пойнт», находившемся в самом конце Грейс-лейн. Она упомянула об этом уже после собрания, и, когда я спросил, не пригласила ли она с собой Анну, Сюзанна ответила отрицательно и не стала вдаваться в объяснения.
Я понимал, что наши отношения с супругами Беллароза в конце концов превратятся для нас в серьезную проблему, и пытался объяснить это Сюзанне. Однако моя жена не из тех людей, кто обдумывает все наперед. Наверное, у всех есть друзья, соседи или родственники, с которыми лучше не афишировать свое знакомство. В большинстве случаев мы руководствуемся субъективными суждениями, и, к примеру, наш самый тупой кузен может быть очень неплохой приправой к дружескому коктейлю. Но в случае с Белларозой речь не шла о моем личном восприятии, это была общая точка зрения — с ним вместе нельзя показываться в приличном обществе. Да, мы могли бы пойти с ним в клуб «Крик», могли бы даже сесть за стол, и нас бы обслужили. Но только один раз.
Поэтому, если бы у Саттеров и четы Беллароза возникла мысль пообедать где-нибудь в ресторане, то лучше это было бы сделать в другом районе (но и это таило в себе опасность. Я сам в этом убедился, когда обедал на Южном побережье с одной моей клиенткой. Она была молода, красива и обожала прижиматься ко мне даже во время обсуждения самых важных вопросов. Как раз в такой момент в ресторан вошли наши соседи Депоу. Но это уже другая история).
Мы могли бы поехать в ресторан на Манхэттен, в этом городе легко затеряться, но даже там я иногда наталкиваюсь на своих знакомых в совершенно неожиданных местах.
