— Есть. Где я могу подождать шефа?
— В холле. Весьма сожалею, но меня ждут пациенты. Прошу меня извинить, мистер Арчер.
Выскользнув из кабинета врача, Томас покинул клинику, предупредив сестру, что он ожидает доктора Дэвиса в машине.
Укрывшись от дождя в «остине», Арчер закурил и начал просматривать записи, переданные Хаббардом. Через некоторое время он удовлетворенно хмыкнул и тут же присвистнул от удивления, выронив сигарету на плащ. Приговаривая «Ну и ну! Ей-то что нужно?», Томас включил магнитофон и начал исследовать дыру в плаще. Но через пару минут он услышал нечто такое, что от изумления его тело подбросило в воздух.
К машине подходил профессор Дэвис, слегка бледный, но внешне спокойный и улыбающийся. Арчер поспешно спрятал магнитофон и бумаги в перчаточный ящик. И вовремя.
— Здравствуйте, Том. Как ваши успехи? Сколько еще стрессов впереди?
— Paд видеть вас в добром здравии, док. — Арчер включил зажигание. — А успехи куда как скромные — дырка в плаще и шишка на макушке.
— Вы никогда не отучитесь от несколько специфической манеры изъясняться, Томас.
— Что делать! Для меня это нормальное состояние. Да, а легкий стресс я только что получил.
— СПАСИБО, МИССИС ЛИПТОН, ОБЕД БЫЛ ПРОСТО РОСКОШНЫМ, — сказал профессор, вытерев губы белоснежной салфеткой. — Особенно после бульонов и соков мистера Хаббарда.
— Я так рада за вас, доктор, так рада, — ответила Кэтрин Липтон, домоправительница Дэвиса, благообразная женщина лет пятидесяти пяти. — А сколько было звонков! Весь Бултон интересовался вашим здоровьем.
— Да, и кто же именно? — спросил профессор, протягивая руку к рюмке с ликером.
— О, все ваши друзья: Дженкинсон, Мюррей, Литлджой и конечно же О'Нэйл.
— А доктор Беннет? — вступил в разговор Томас.
— Да, и он, конечно, — живо отозвалась миссис Липтон. — Да что говорить, звонили даже из Германии, ваши коллеги.
— А, доктор Остеркампф? — догадался профессор.
— Да, мистер Дэвис, он. Еще вам просили передать привет… сейчас, у меня записано… Вот, от Саймона и Вильяма.
— А фамилии, их фамилии? — спросил Дэвис, бледнея.
— Чудны'е господа, мистер Дэвис. Сказали, что братья, и фамилии им не нужны. Странный звонок… Да еще эта женщина…
— Эльза? — голос Дэвиса дрогнул.
— Вы ее знаете? — Миссис Липтон подозрительно по-смотрела на профессора. — Тогда это другое дело. Они просили передать, что… ага! Герр Шрайдер вас больше не будет беспокоить, он уехал в… сейчас… вот, в Горнию. Вы не знаете, доктор, это в Африке?
— Миссис Липтон, вы ходите в церковь и знаете, что такое горний мир, — заметил Томас.
— Так это… Святые угодники! — Миссис Липтон перекрестилась. — Кто же это звонил, боже мой?
— Успокойтесь, дорогая миссис Липтон, приехали ирландские коллеги доктора, вот они и подшутили. И не глядите на меня с подозрением, Томас Арчер никогда не лжет. М-да, дурацкая шутка…
— А вы правду говорите? — с недоверием спросила миссис Липтон.
— Ну конечно. — Томас улыбнулся. — Огромное вам спасибо, но профессор устал и…
— Ухожу, господа, ухожу, не буду вам мешать. Постель я вам приготовила, доктор.
— Миссис Липтон, а вы знаете немецкий? — задал неожиданный вопрос Арчер.
— Нет, мистер Арчер. Но я свободно владею французским.
— Это чудесно, — обрадовался Томас. — Тогда все в порядке.
— Вы какие-то странные сегодня… Всего доброго, господа. — Кэтрин Липтон с достоинством удалилась.
Через минуту затарахтел ее допотопный «фольксваген».
— Я возвращаюсь к Хаббарду, — сказал слабым голосом Дэвис. — Я схожу с ума. За эти десять дней я постарел на десять лет.
— Спокойствие, док. Хаббард дал вам успокаивающее?
— Да. Но меня успокоит одно — могила. Я умру в собственной постели, Том. Так у нас принято, — отрешенно сказал Дэвис.
— У кого н а с, док? Возьмите же себя в руки, черт побери.
— Зачем, Томми? Мне ничто не поможет, и я это знаю.
— Плохо же вы подлечились. Впрочем, если вам хочется идти на поводке хеллингтонского шутника, тогда вам не поможет никто, и в этом вы правы. Зачем вы спросили про Эльзу?
— Как зачем? Это был естественный вопрос.
— А! — Томас поморщился. — Это был н е е с т е с т в е н н ы й вопрос, и в этом-то все и дело. И я знаю, в чем оно — ваша душа преисполнена гордыни, вам хочется властвовать и пугать беззащитных непонятным… — Его голос сник.
