Я оторопел:
— В деле-то они... как?
Руф злится:
— Сказано, в кулачном бою снискал себе венок!
— Вот же чума! А по камню он не мастер резать?
— Нет, — говорит мне Руф.
Какая дурь выходит, если я понял правильно: Каска от Маркиана отличается точно настолько, насколько здоровое крепкое дерьмо лучше жидкого поноса. Выпало нам с Руфом невезение. Не той гранью кубик лег.
Я по привычке посчитал, сколько нас тут собралось, в палатке. Давно не считал. К чему? Те боги ушли, этот бог, наверное, даст иные приметы и обычаи... Вышло худое: несчастливое число 13. Пустое, конечно, дело. Но что-то из-за этого мне сделалось зябко.
Каска завел разговор о том, сколько у нас всего людей. Он рассчитывал на пять тысяч шестьсот, но впечатление другое. Я опять удивился: чего ж он вышел, таких вещей не зная? Торопились, конечно, но... Ладно.
Принялись считать. Сам претор из Мунда привел и в Лабиях набрал пять сотен конницы. Того, вернее, что в Империи конницей называют. Я так понял, в конниках у них тут служат молодые парни из богатых семей. То-то, вижу, у них шлемы разной масти, оружие все в затеях, серебро-золото, плащишки расшиты всякими зверями-цветами, хороших денег стоит... Обязаны служить, вот и служат. Кое-кто, правда, вместо себя наемника поставил, но тут надо было доказать: мол, здоровье хлипкое или императорское разрешение, или еще какая-то дребедень, только бы не служить. В общем, пять сотен. Моих людей триста десять. Ну, нас одного за половинку считают. Носы морщат, не говорят, но понятно: сброд вы, и ничего иного. А настоящий-то сброд у Каски за легковооруженную пехоту сошел. Вот где бродяга на бродяге, как бы им оружие свое до боя донести и по дороге не пропить, хотя б и под страхом смерти... Такие оборванцы! Этих — три сотни, понемногу подходят еще отряды из разных мест. Может, соберется их с шесть сотен голов. Главный недобор у галиаров. Изо всех сил старался Наллан Гилярус, но не вышло у него в бедной провинции набрать столько солдат. Галиаров три шестьсот. Правда, выглядят они исправно, нехватки почти ни в чем нет, разве, жалуются, стрел маловато, да оружие каждому третьему досталось из каких-то старых трофеев, на новое денег не нашлось.
Итого, значит, четыре тысячи семьсот с мелочью. Хмурится Каска. Поздно, дурак, хмуриться. Корабли не в море латают.
Потом разговор зашел о гарбалах, мол, их-то сколько? Выходит, и тут нет ясности. Во-первых, императорские лазутчики сообщают о десяти тысячах... Зашумели. Верится с трудом, такая силища... Раньше такого не бывало, мол. Во-вторых, проконсул вилейский Патрес Балк вызнал от купцов: точно, собрал их реке Аламут больше чем обычно народу, по всем признакам, на обычный набег не похоже. Это одно. А другое говорит местный, аннонский пропретор. Предали его, в засаду загнали, от малых отрядов пострадал, попросту, от варварских банд. Да и не бывало никогда, чтоб через Анно- нию и Лирию гарбалы в тяжкой силе проходили. Так, скорым изгоном, за добычей и обратно... К тому же префект Гилярус обещал прислать еще солдат, когда соберет. Сколько? Ну, этот вопрос до конца не ясен... Аххаш! Гадают. По всему выходит, хочется тут кое-кому отличиться, дать гарбалам как следует, разогнать «варварские банды»...
Руф голос подал:
— Патрес Балк — уважаемый человек. И опыт его всем известен. Он бы не стал напрасно шум поднимать. Надо бы встать нам тут, у Регула Каструма. И стоять крепко, пока не будет ясно, сколько людей идет за хвостом волка-Аламута.
И на меня косит: не подумай чего, мол, ты тоже в волках числился, а теперь в цепные псы перешел, вроде меня. Я кивнул ему.
Встает Гай Маркиан. Лицо важное. Приосанился.
— О, мои товарищи по оружию! О, храбрецы! О, защитники Великого Мунда! Ужели привыкли мы бояться врага, сколь бы страшным он ни был? Ужели робость овладела сердцами? Ужели духи предков не вопиют?
Луций Элий Каска его не останавливает. Тот нажимает голосом:
— ...Я взываю к вашей доблести. Мужи стойкие, обученные сражаться правильным строем, гордые своей принадлежностью к сильному народу, не должны бояться никакого врага. Сколько их, этих варваров? Пять тысяч? Десять? Пятнадцать? Одного нашего солдата поставлю, не колеблясь, против трех гарбалов! Я не говорю об их варварском бесчинии. Я не говорю об отсутствии дисциплины. Я даже не говорю о полном отсутствии опыта правильной большой войны у их вождей. Я лишь вопрошаю вас: доколе терпеть нам их дерзость? Доколе не верить нам в слова доблестного аннонского наместника и пропретора? Доколе робость наша будет препятствием нашей славе? Напряжем наши мышцы! Поразим врага оружием! Вот путь, достойный сынов Великого Мунда.
