Она знает, что смерти нет,
И сияет солнечный свет
Над ее шальной головою,
А те, кто ходит с ней под сенью олив,
Светлы, как сон, и без вина во хмелю...
Открой лицо свое, Город-и-мир —
Они взяли тебя без боя!
[3]На словах «Прекрасная Лань» голос Раэмо странно возвысился, и... я не поняла толком, что же произошло, но и солнце словно вспыхнуло ярче, и музыка зазвучала удивительно громко и отчетливо:
Я стоял там, где высится ель,
Я не понял ни гнева, ни слез —
Над холмами встал радужный мост
И дарил их потоками ливня,
И с омытых водою небес
Я услышал счастливый смех
И слова: «Так немного из всех
Знают, что значит — быть со Мною!»
Что, что такое творилось СО МНОЮ? Никогда прежде не испытывала я ничего похожего — меня и Раэмо словно накрыли непроницаемым куполом, отделяющим от всех прочих людей. Вот только внутри этого купола помещался целый мир, и мир этот был ярок, как никогда; словно синева моря, зелень лавров и рыжевато-красные склоны Кермии только что вышли из-под кисти искуснейшего художника... объяснить свои ощущения понятнее мне было не под силу.
Раэмо тряхнул головой — солнце вспыхнуло в светлых волосах, и на миг вокруг головы певца-талтиу возник светящийся ореол. В этот миг я готова была принять его за кого-то большего, чем обычный человек, но не умела обозначить словом это большее.
Неужели и я, когда пела ветру в нашей утлой лодке, казалась Малабарке ослепительным сиянием, заключенным в человеческую оболочку?
И мы танцуем среди копий и пик,
Мы танцуем у жарких костров,
И меж теми, чей лик суров,
Наши лица светлы, как прежде.
Нам рукоплещет императорский цирк,
Град камней гладит наши тела,
Но я не ведаю ни болм, ни зла —
Кровь, как роза, цветет на одежде...
Он уже доиграл и убрал руки со струн, а я все еще слышала над собой последние тающие аккорды и никак не могла осознать, что песня кончилась.
Наши взгляды снова встретились. И тогда я, надежно защищенная своим куполом от любого страха и любой скверны, выговорила, как во сне:
— Ты сказал там, под землей, что нашел то, что искал, потому что твоя песня была предназначена именно мне. Ведь так?
— Да. — Это короткое слово упало, как созревшая ягода в подставленные ладони. — Я долго не понимал, о чем эта песня, но увидел тебя и понял: ты и есть Прекрасная Лань.
Я даже не удивилась. Только по самому краю сознания проскользнула тень не то мысли, не то чувства: вот оно и произошло.
— Имя — я понимаю, это всего лишь знак, но слово «лань» на моем родном языке созвучно твоему имени. Словно нарочно, чтобы я не мог перепутать, словно мало в этой песне иных примет...
— Но для чего?
— Для того, чтобы свет солнца наконец-то упал на землю, что жаждет его, и земля расцвела невиданными доселе цветами.
— Ты говоришь загадками, Чеканщик Слов...
— Никакой загадки нет. Свет — дары Его, благость Его. Равно изливаются лучи на каменную стену и морскую гладь, но лишь плодородная земля способна принять их и вернуть миру — новой жизнью. Солнечный луч не возьмешь в горсть, но цветок украсит, а зерно насытит. Так и ты: сила, дарованная тебе, — делать неизреченное изреченным, непостижимое — понятным, а вспышку озарения облекать в плоть знаков. Только ты, и никто иной, способна дать людям это знание так, чтобы они сумели его взять.
— Я?
— Именно ты.
— Но ведь Мапабарка тоже...
— Малабарка — слишком отсюда. Для таких, как он, зерно всегда будет превыше цветов, и вера его проста и бесхитростна. Его участь — дать людям новый порядок и новую, невиданную прежде, Империю. Но лишь в твоей власти дать ответ на вопрос: «Зачем все это?»
— Однажды я сказала ему... или он мне, уже не вспомнить... что мы с ним — как лук и стрелы. Значит ли это, что участь Малабарки — разить цель, моя же — посылать его к этой цели?
— Был бы счастлив ответить тебе «да», но так не будет. Ты не возьмешь даже той власти, которая дана жрице. У тебя не будет вообще ничего — кроме произнесенных тобой слов, и люди будут помнить, что слова эти сказала ты, лишь тот краткий миг, пока они звучат. Но за эти слова люди будут умирать и убивать, а самое главное — будут творить с этими словами на устах. Готова ли ты принять такую участь, Прекрасная Лань?
