Часы показывали половину восьмого, и Лев решил, что для приватных визитов это в самый раз. Раскрыв блокнот, он отыскал телефон подруги, который выписал из дела Ольги Рябовой, и набрал ее номер:
— Светлана? Это вас беспокоят из уголовного розыска. Полковник Гуров. Возникли некоторые дополнительные вопросы по поводу самоубийства вашей подруги Ольги Рябовой. Необходимо кое-что уточнить. Мы можем встретиться?
— Оля? Что там еще? — удивленно прозвучало из трубки приятное бархатистое контральто. — Вроде бы все уже выяснили.
— В целом да, но возникли некоторые дополнительные обстоятельства… Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Это не займет много времени. Если вам удобно, я могу подъехать прямо домой.
— Даже так? — проговорила девушка, и по тону было понятно, что она улыбается. — Что ж, будет очень мило. А то в прошлый раз меня полдня в этой вашей «конторе» продержали. Потом еще полдня добиралась. В самые пробки угодила.
— Сейчас у вас отличные шансы избежать этих неудобств, — галантно ответил Гуров. — Я готов приехать сам и могу твердо гарантировать, что по времени наша беседа займет гораздо меньше, чем полдня. Говорите адрес.
Светлана жила в Мытищах. Не тратя даром драгоценного времени, он закрыл кабинет на ключ и отправился в путь.
Подруга Ольги Рябовой оказалась очень миловидной девушкой лет двадцати восьми. Светлые вьющиеся волосы, карие глаза и низкий, но не грубый, а скорее завораживающий голос — все это не могло оставить равнодушными представителей сильного пола.
Бравый полковник не стал исключением из этого правила. Прикладывая массу усилий, чтобы держать беседу в деловом русле, он то и дело сбивался на игривый тон.
— Насколько я понял из ваших предыдущих показаний, накануне этого трагического события настроение Ольги было вполне адекватным? — неизвестно чему улыбаясь, спросил он.
— Да, вполне. Она хотела устроиться на работу, и мы обсуждали это.
— А вы не в курсе, с отцом она делилась своими планами?
— Насколько я знаю, нет. Вообще эта идея пришла Ольге недавно, кроме того, она не хотела протекций. Дмитрий Петрович устроил бы куда-нибудь в офис «руководить», а ей хотелось именно работы, какого-то занятия.
— Чтобы отвлечься от мрачных дум?
— Да.
— У Ольги было образование?
— Да, иняз. Она хотела подыскать что-то по профилю.
— Вы можете в подробностях восстановить события того утра? Все, что происходило, по порядку.
— Да ничего особенного, в общем-то, и не происходило, — лениво улыбнувшись, сказала Светлана. — Мы выпили кофе, и Оля почти сразу ушла. Сказала, что хочет повидаться с отцом, перед тем как он уйдет на работу.
— То, что вы позвонили ей, чтобы убедиться, что она добралась до дома без происшествий, — это обычно? Вы всегда так беспокоились друг о друге?
По легкой тени, набежавшей на лицо собеседницы, Гуров понял, что вопрос этот для нее оказался неожиданным.
— Хм. А вы знаете, пожалуй, нет. Это не было так уж обычно. Конечно, иногда мы созванивались, когда нужно было убедиться, что я или она вовремя прибыли на какое-нибудь «место встречи». То есть если речь шла о запланированном мероприятии. Но чтобы домой… Не знаю. Пожалуй, даже не припомню такого. Да, это не было так уж обычно, вы верно подметили. Но почему-то в тот раз мне захотелось убедиться, что она добралась благополучно.
— И убедиться пришлось в обратном? — проницательно взглянул Гуров.
— Да уж. Просто в прямо противоположном. Ольга была в настоящей истерике и, разговаривая со мной, толком не могла ничего объяснить. Она все время всхлипывала и половину слов глотала вместе со слезами. Понять, что произошло, было абсолютно невозможно.
— Но что-то, по-видимому, все же произошло, и, наверное, что-то немаловажное, если вызвало такую реакцию.
— Да, наверное. Но боюсь, не смогу вам подсказать, что именно.
— Вы не могли бы что-нибудь припомнить из тех слов, которые Ольга не «глотала». Ведь что-то же она говорила. Пускай несвязно, отрывочно. Постарайтесь припомнить. Любая незначительная деталь может оказаться важной.
Минуты две Светлана морщила лобик, потом сказала:
— Она часто повторяла слово «немыслимо». «Это немыслимо!», «Как он мог!». Эти восклицания повторялись чаще всего. Потом еще «не хочу». Это она повторила раз сто. Просто как автоматную очередь выдала — не хочу, не хочу, не хочу. Чего не хочу? Непонятно. Так что, как видите, смысла во всем этом немного.
