Мои наблюдения прервал Андрей. Вернувшись, он тем же способом, что и Куцый, послал меня вперед. Коротко глянув на преследователей лейтенант забежал в заросли молодого кедрача, остановился и скинул рюкзак.
— Ты что, Андрей? — крикнул я.
— Беги! — отозвался он, лихорадочно расстегивая рюкзак. — Я их задержу.
«Как?» — мелькнуло у меня в голове. — «У него же даже карабина нет, он остался у Жеребы!»
— Уходи! — закричал Андрей, подняв голову. Для большего эффекта он покрыл меня матом, и лишь это подействовало на меня как тот же пинок. Я пробежал метров пятьдесят, впереди все по той же ложбине между сопками карабкались Жереба и Павел. Оглянувшись, я увидел как Андрей откатился в сторону от тропы, укрылся за стволом поваленного дерева. Ничего не поняв, в его действиях, я снова припустился бежать. Ложбина поднималась вверх, лес отступил, кустарник становился все реже, и теперь мы были хоть и далеко от преследователей, но на самом виду.
«Сколько между нами, метров двести, триста? — с беспокойством думал я. — Андрей говорил, что «калашников» и с километра может убить».
Словно в ответ на мои раздумья, сзади снова затрещали выстрелы. Я и без того уже сдох, сердце выскакивало из груди. Не знаю, кочка ли мне попалась, или просто ноги заплелись, но я с маху расстелился на земле. И в этот момент сзади раздался грохот взрыва. Перекатившись на спину, я увидел, как взлетели вверх какие-то щепки, обломки веток, столбом взвилась сбитая с деревьев листва. По нервам резанул отчаянный человеческий крик, полный безысходности и боли.
«Андрей!» — мелькнуло у меня в голове и я рванулся было обратно, но Лейтенант уже бежал навстречу. Лицо его посерело от усталости, ноги заплетались. За это время я немного передохнул, подхватил его под руку и потащил вверх по склону. Уже на самом гребне мы упали на землю и прислушались к затихающему сзади крику. Но умереть самому бедолаге так и не пришлось. Щелкнул пистолетный выстрел, и вой искалеченного человека сменился первозданной тишиной.
— Ну вот, теперь они знают что мы не овечки на бойне, — заметил, поднимаясь, Андрей.
Действительно хотя местность пошла более открытой, начали попадаться совершенно безлесые склоны сопок, своих врагов мы в тот день так больше и не увидели.
Отсутствие погони обрадовало нас больше всего. Ведь впереди показались горы. А иметь за спиной преследователей в горах — гиблое дело. Жереба упрямо вел нас до самого вечера и наконец остановился на берегу ручья. Осторожно сняв с плеч поскуливающую Снежку он усталым жестом освободился от рюкзака и затухающим голосом обратился к нам:
— Ну, если сообразите костер, то порадую вас шашлыком по- карски.
Он опустился на землю там, где стоял, и я понял, что и у этого гиганта силы на исходе. Как ни странно, но самым шустрым из нашей компании в этот вечер оказался я. Может быть, у меня рюкзак весил меньше всего, а может, больше всех хотел попробовать этот шашлык. Я обычный-то шашлык ел один раз в жизни, и то уже забыл что это такое и какой у него вкус. Я повесил над огнем котелок с водой, притащил из леса здоровенную лесину. К этому времени немного ожили и остальные. Уже через полчаса в котелке варился здоровый кусок мяса, а мы, глотая слюну, как завороженные наблюдали за тем, как Иван ворочает над углями нанизанные на прутья огромные куски медвежьей печени. Оторвав глаза от этого зрелища, я увидел подсвеченное снизу костром лицо Павла, застывшее в молитвенном экстазе. У него даже текла изо рта слюна. Я хотел было пошутить по этому поводу, но, машинально проведя рукой по своему подбородку обнаружил, что и мой организм отреагировал на вид пищи точно так же.
Господи, может ли быть что-нибудь вкусней?! Горячие, источающие невероятный запах, пропитанные кровью и соком куски медвежьей печенки просто таяли во рту. Но много есть Жереба нам не позволил, хотя мне казалось, что я способен сожрать целиком и всего медведя.
— Хорош, поберегите желудок, а то три дня не жрали, мало ли чего. Вон лучше бульончика хлебните.
Сваренное сердце он сразу отложил в сторону.
— Это с собой возьмем, в горы, — сказал наш проводник.
