Встретились мы с ним, как и договаривались, на кольцевой станции метро «Таганская». Андрей долго говорил с кем-то по телефону, затем прошел на платформу. К этому времени я уже точно знал, кто пасет лейтенанта. Я особенно не вглядывался в толпу, но просеивая тысячи лиц, прошедших перед моими глазами за эти несколько часов, неизменно натыкался на два знакомых: невысокий парнишка лет семнадцати с типично кавказским личиком и худощавый парень без видимых признаков места рождения, в коричневой короткой дубленке, с выразительными темными глазами слегка навыкате, как это бывает у людей с больной щитовидкой. Именно он показался мне опасным. Если молодой так и лез в глаза, я один раз даже споткнулся об его ноги, то пучеглазого я за полдня засек всего три раза.
Народу на платформе было не так уж и много, я стоял у третьей колонны слева, проглядывая свежий номер «Комсомолки». Заслышав сзади шаги, я чуть покосился и, увидев Андрея, негромко произнес:
— В синей куртке и высокий в дубленке.
Подошел состав, Андрей вошел в вагон, я прошел в другую дверь и краем глаза заметил, что оба наших «хвоста» протиснулись в соседний вагон. Чтобы не привлекать внимания, я отвернулся в другую сторону и услышал за спиной тихий, спокойный голос Андрея.
— Следующая станция «Курская»? — спросил он.
— Нет, что вы, это в другую сторону, — ответил ему женский голос.
Последовал какой-то сдавленный возглас, и одновременно со словами из репродуктора: «Осторожно двери закрываются» и шипением воздуха раздался еще какой-то шум. Повернув голову и увидел бегущего поперек перрона Андрея. Момент он выбрал очень удачный. В противоположную сторону как раз собирался отправляться очередной состав. Молодой кавказец хотя и успел выскочить на перрон вслед за лейтенантом, но добежать и вскочить в вагон вслед за ним уже не смог. Глядя в окно отъезжающего поезда, я видел, как он мечется по перрону, и эта картина очень позабавила меня. Второго, лупоглазого, я так и не увидел. Но я знал абсолютно точно, что в один вагон с Андреем он попасть не мог.
Столь легкий «отрыв» от наблюдения настроил меня на лирический лад. Я еще немного покатался на метро, признаться, мне это нравилось. Я по-прежнему разглядывал публику, поражался количеству народа в Москве, удивлялся попадавшимся неграм. Меня поразило, что цвет кожи африканцев не такой блестящий, как я привык видеть по телевизору. Поразмыслив, я пришел к выводу, что они такие матовые от нашего зимнего холода. Глянцевые они у себя дома, при плюс девяносто жары, а у нас в декабре сильно-то не вспотеешь.
Пребывая в столь приятном расположении духа, я все-таки не забыл пару раз подстраховаться и выходил из вагона в самую последнюю секунду. Решив, что этого вполне достаточно, я отправился на вокзал, где мы договорились встретиться с Андреем. Лейтенант находился уже на перроне, перелистывал какой-то толстый еженедельник. И его, и меня просто съедала страсть к информации. Мы слишком много пропустили, прошатавшись четыре месяца в тайге, и отчетливо ощущали некую информационную ущербность.
Подходить к Лейтенанту я не стал, об этом мы договорились заранее. Просто увидев меня, Андрей направился к электричке. Тот же самый маневр повторил и я. Уже входя в вагон, я бросил взгляд вдоль перрона и с ужасом увидел мелькнувший вдалеке знакомый горбоносый профиль. Этого я никак не ожидал. Меня просто прошибло потом. В голове загудел целый рой панических мыслей: «Как он смог нас вычислить? Он не мог за нами идти, это точно! Теперь мы приведем его за собой к Ленке и Валерии! Что делать?!»
Я проклинал свою самоуспокоенность и самодовольство. А электричка уже неслась прочь от вокзала. Время было самое людное, час пик. Я с трудом перебрался в соседний вагон и, всполошив не менее двух сотен пассажиров, пробрался в тамбур. Заглянув в окно переходной двери, я с облегчением увидел знакомую шапку Андрея. На всякий случай оглядевшись по сторонам и не заметив никого из преследовавшей нас парочки, я уставился на загривок Лейтенанта. Но тот, опустив голову, все читал свою дурацкую газету. Мы проехали одну остановку, другую. Потеряв терпение, я уже собрался нарушить всю эту чертову конспирацию и подойти к Андрею, но тут он поднял голову, посторонился, пропуская к выходу красивую девушку в норковой шапке. Вслед ей он, по-моему, смотрел слишком долго.
