— От нас до ближайшего жилья не так далеко, но пройти трудно. С нашей стороны горы еще пологие, а с той — сплошная крутизна.
Она изобразила на столе уже знакомую нам петлю реки и указала на одно место.
— Вот здесь в Сечь впадает ручей. Обычно к лету он пересыхает, только по весне, да после дождей полноводный. Дед мой и открыл тайный ход за скалы. Здесь, в верховьях, есть ложбина. По весне снег стаивает, и получается озеро. А к лету оно сходит целиком, да быстро так. Вот и оказалось, что вода пробила себе дорогу прямо сквозь скалу. Наши мужики прошли по руслу этого ручья, Обманкой его зовут, нашли пещеру, откуда он и вытекал. А они неугомонные были, — старуха с осуждением покачала головой. — Под землю сами полезли. Прошли они эту пещеру насквозь и оказались по ту сторону гор. Так что идти вам надо не там, где горы пологие, а наоборот. К самой крутизне. Увидите гору, Обрыв- скала ее прозвали, да вы ее издалека увидите, она одна такая, грозная. Перед этим по ущелью пройдете, змейкой оно идет, ну а там уж и пещеру увидите. Факелами не забудьте запастись. Я вот вам живицы принесла, — она тронула берестяной туесок с крышкой. — Дед мой сказывал, пятнадцать факелов переводил, пока пещеру насквозь проходил.
Потом Пелагея как-то без перехода заговорила страстно и убежденно:
— Только об одном прошу вас, люди добрые, как в мир выйдите, про эту дорогу и про нас никому не говорите! Нельзя нам с мирскими общаться, души только свои загубим. Господом Богом нашим прошу, не отдайте на поругание антрихристам!
Черные глаза Пелагеи блестели фанатичным огнем, а в голосе слышалось столько мольбы и убеждения, что Андрей кивнул головой и только сказал:
— Не бойтесь, все сделаем как просите. Нельзя — так нельзя.
Темнело рано, засиживаться допоздна мы не стали, решили выспаться. Я улегся, как обычно, на печи, Андрей ворочался на своей кровати. Меня одолевали тревожные мысли о предстоящем пути, о семье. С тем и уснул.
Среди ночи меня словно кто-то толкнул. Тихонько заскрипела дверь, я поднял голову и увидел в полумраке избы высокую фигуру в белом. У меня волосы встали дыбом. Сначала я решил, что это привидение, но половицы так скрипели под ногами гостя, что я решил, что Пелагея пришла избавиться от нас, не поверив нашему честному слову. И лишь когда белая тень двинулась вдоль освещенного полной луной окна, я узнал Дарью. Меня удивило, что на ней была только ночная сорочка, все-таки на улице трещал крепкий мороз. Похоже, что она пришла босиком. Девушка остановилась, я увидел, как взлетело вверх ее белое одеяние, лунный луч скользнул по обнаженному плечу, и Дарья проскользнула дальше, где в углу слышалось равномерное похрапывание Лейтенанта.
Вскоре он перестал храпеть, вскрикнул, пробормотал:
— А, что?! Кто здесь? — но потом замолк. Чтобы немного подыграть влюбленной парочке, я принялся старательно изображать блаженный храп. А совсем рядом разыгрывался целый радиоспектакль с простым названием «любовь». Слов не было, одни только звуки поцелуев, вздохи, скрип рассохшейся кровати. Сначала я чувствовал себя полным идиотом, продолжая похрапывать, потом понял, что им совсем не до меня, и это, естественно, привело меня к мыслям о Елене. Я думал, что уже не усну. Но те двое так затянули свое свидание, что я все-таки задремал и проснулся только от скрипа открываемой двери, успев заметить как белая фигура проскользнула в сени.
«Бабка узнает — убьет ее», — подумал я.
Чуть приподняв голову я взглянул в окно и увидел бредущую босиком по снегу Дарью, а сзади торопливо ковыляющую Пелагею, тщетно пытающуюся набросить на плечи дочери шубу.
«С ума сойти! — подумал я. — Выходит, она все знала?! Вот тебе и фанатичка! Ни черта я не понимаю в этих бабах!»
Андрей в своем углу не подавал признаков жизни. Зато утром он поднялся ни свет ни заря, разбудив вскоре и меня.
— Вставай. Надо пораньше выйти.
Лицо его показалось мне бледней обычного, под глазами залегли тени, но выглядел он спокойней и уверенней обычного.
— Как спалось? — спросил он за завтраком, отводя в сторону глаза.
— Как в колыбели, без снов и кошмаров, — бодро ответил я, и Лейтенант немного повеселел. Похоже, во мне пропал неплохой актер.
